– Всегда.
– И какова последняя фаза?
– Исправить книги шифров, чтобы они соответствовали обновленным планам.
– Конечный срок?
– Теоретически мы должны были выступить сегодня в полночь, если б президент отдал такой приказ.
– Значит, должен существовать человек, работавший с шифрами всю ночь. Человек из штаба, прибывший сюда примерно неделю назад.
– Наверняка так и есть. Но мы уже проверили всех на базе. С этого мы и начали.
– Может быть, он работал во внеслужебное время.
– Но это запрещено.
– Однако случается.
– Я знаю. Но даже если он так поступил, то должен был приехать на базу и вернуть книгу на место несколько часов назад.
– А если он ужасно устал и заснул? И еще не проснулся? Предположим, что книга шифров все еще лежит у него на кухонном столе?
– Где?
– На противоположной стороне улице, – ответил Ричер. – Постучите в дверь и спросите Хелен.
22
Час спустя Джо вернулся со своей долгой прогулки, после чего его брат и отец отправились на пляж купаться. Вода была теплой, песок – белым, над головами у них раскачивались пальмы. Они оставались на пляже до тех пор, пока солнце не стало клониться к западу, потом вернулись домой, в душный домик, стоящий в конце улицы, где через час зазвонил новый телефон и Жози сказала, что ее отец умер. Старик Лоран Мутье ушел в возрасте девяноста лет, забрав с собой, как и всякий человек, множество надежд, мечтаний, страхов и ожиданий, но оставив, как и большинство других людей, частицу себя в своих потомках. Он никогда не думал о том, что станет с его красивой дочерью с густыми волосами и двумя красивыми внуками, и, если честно, не хотел знать, но, как всякий мужчина двадцатого столетия в Европе, мечтал, чтобы их жизнь была мирной, успешной и обильной, практически не сомневаясь, что рассчитывать на это не стоит. Однако он надеялся, что они понесут свою ношу с достоинством и хорошим чувством юмора. И в последние моменты жизни утешением Лорану Мутье послужило то, что до сих пор они так и делали – и, вероятно, будут делать и дальше.
Ричер подумал, что серьезному мужчине уже за тридцать и еще он страдал от жары. Его рубашка насквозь пропотела. Сидевшая напротив него женщина если и была моложе, то ненамного. Ей тоже было жарко, и она испытывала страх. Или что-то ее тревожило. Тут не могло быть сомнений. Мужчина сидел слишком близко, и женщине это не нравилось. Часы показывали почти половину девятого вечера, и уже заметно стемнело. Но прохлада так и не спустилась на город. Почти сорок градусов, сказал кто-то. Настоящая волна жара. Среда, 13 июля, 1977 год, Нью-Йорк. Ричер всегда будет помнить эту дату. Он всего лишь во второй раз приехал сюда один.
