— Ой, Федька! Тебя правда милиция забрала? Теперь отпустили, да?
"Знает! — возликовал Федя. — Значит, Степка добрался!"
Оказалось, что Степка все-таки грохнулся. Ободрал оба колена. Но вскочил, поднял "Росинанта", поехал опять, с треском и звоном вкатился во двор, ударив калитку передним колесом. Из колеса выскочила спица. Зато камера, хотя и падала, оказалась цела. Впрочем, это стало ясно позднее. А сперва Степка сбивчиво, со слезами, но понятно поведал о том, что случилось. Потом Оля, охая, мазала и бинтовала Степку, а Борис в прихожей быстро вертел телефонный диск…
Федя ошибся в одном: Борька позвонил не его, Фединому, отцу, а своему. И папа Штурман рванул из автопарка на собственном мотоцикле. Сперва на улицу Декабристов, затем — со Степкой в коляске и Борисом на заднем сиденье — к берегу.
Когда мотоцикл выскочил на пригорок, с которого виден был церковный двор, зоркий Степка вдруг запрыгал и завопил:
— Вот он, тот самый! У крыльца! Я узнал!..
Оля перепуганно тормошила Федю:
— Что случилось-то? Расскажи толком… Ой, да ты ободранный какой! И в волдырях все руки-ноги…
— Еще и на пузе, — сказал Федя. И задрал майку. — И на боках… — Только сейчас он опять начал ощущать жжение…
Она быстро насупилась, покусала костяшки.
— Подожди, я ментоловую мазь принесу…
Федя стянул майку, сел на чурбак у ворот гаража. Оля прибежала через полминуты. Выжала из тюбика на ладонь белую гусеницу. Запахло ментолом.
— Ну-ка, давай… подними руки.
Федя закрыл глаза и послушался. Олины ладони пошли по его рукам, по ребрам, вмазывая в кожу спасительную прохладу.
— Ну, рассказывай…
Федя привалился спиной к стенке и, не открывая глаз, начал рассказывать. При этом он не ощущал никакой тревоги. Только сонное спокойствие. Теперь одно из двух: или папа Штурман с ребятами где-нибудь в своих поисках наткнется на Щагова, и тогда… это уже дело Щагова — оправдываться. Или, скорее всего, никого не найдут и вернутся сюда. В этом случае дело так все равно не закончится. Пускай родители пишут заявление: почему ребят можно бить, хватать, сажать, издеваться!.. Но это позже, а пока он посидит, отдохнет… В пояснице до сих пор тупая боль. Говорят, они специально бьют вот так, по почкам, чтобы следов не оставалось…
Федя услышал вдруг, что Оля плачет. И на ноги ему упали теплые капли. Он "растопырил" глаза:
— Ты что?!
— Ничего… Почему они такие звери?
— Они дембили… Звери, те зря не нападают… Ну, не реви ты, — попросил Федя. И пообещал: — Они еще ответят…
