Иногда элементарный инстинкт самосохранения велит человеку не знать правды. И прыщик не опухоль, и желудок ноет — так от сухомятки, и печень побаливает — так пить меньше надо, особенно дешевую водку. Фигня все, прорвемся.
Пока считаешь себя здоровым и пашешь в нормальном режиме, и планы строишь, и радости испытываешь, — твоя психика в порядке, и твой иммунитет на уровне, и организм сохраняет свое здоровье как может. А узнал о болячках — вздохнул, огорчился, жизненная перспектива потускнела, аппетит пропал, на бабу не смотришь, рюмку не хочешь, — какой тут на хрен иммунитет… Поскрипим пока, но кураж уже не тот.
В плане физического и психического здоровья — веритофобия есть нормальное и полезное свойство человеческой психики. Не всегда. Отнюдь. Но в ряде случаев.
…А кроме того — глядя в общем масштабе: человек создан природой для того, чтобы как можно больше сделать в течение жизни. Само по себе продление индивидуального человеческого существования природе безразлично и даже не нужно. Чего ему без дела небо коптить. Пусть лучше перелопачивает мир сколько сможет — а потом уйдет, и если немощный — так и поскорей, место не занимать, ресурсы без толку не переводить.
Внушение: колдун и смерть
Если практика — критерий истины, то что есть истина? Коли на изменчивую практику можно влиять. С этой правдой бывает до отвращения непросто.
Возьмем, условно, Африку старых времен. Хотя кое-где новые и не наступали. И вот член племени совершил преступление. Убил кого, или оружие украл, или скот угнал — не важно. Он явно изобличен в преступлении.
За преступлением следует оно, наказание. А совершается наказание так: колдун племени объявляет приговор. И все! Достаточно.
Колдун приговаривает: «Через четыре дня ты умрешь». Приговоренный сереет от ужаса. Окружающие в священном трепете. И — все! Больше никто ничего не предпринимает.
Приговоренный знает, что он обречен. Финал неотвратим. Избежать его нечего и пытаться. Высшие силы всевластны над тобой. Он впадает в безысходную тоску ожидания, его ничто больше не радует, он со страхом прислушивается к своим ощущениям, теряет аппетит и вообще интерес к жизни, перестает даже двигаться… и на четвертый день здоровый молодой мужчина в состоянии полной апатии и прострации таки умирает! Кожа его холодеет и покрывается потом, глаза заволакиваются, сердце бьется слабее и медленнее, и вот уже он покойник.
Европейца-патологоанатома рядом нет, и посмертный эпикриз с результатом вскрытия отсутствует. Но факт, что умер. Проверено многократно и записано товарищами этнологами, этнографами и прочими этнопсихологами совместно с простыми путешественниками и даже врачами.
