И корпоративная истина распрямляется во весь свой гордый рост.
И начинает утверждать себя.
И в помощь ей подставляют плечи и локти истина конвенциональная, экзистенциальная, релятивистская, и еще без нашивок болтаются рядом.
И задача ставится просто: мы правы, и если не получается утвердить свою правоту логически — мы пойдем другим путем.
И тогда реклама наносит апперкот правой. Мода! И все замечания о качестве сняты. Дискуссия переведена в другую плоскость. Ваше какчество больше не канает. Результат достигнут.
Это уже важно:
Не можешь опровергнуть правду — так создай другую систему для доказательства.
…Софисты упражнялись в доказательствах точки зрения произвольной либо заведомо неверной; они ценили рассуждение. Никто не вменял в вину Зенону веру в стояние летящей стрелы на месте.
Ныне иное. Нас интересуют люди и движения, идеологии, которые искренне верят в то, что дважды два полет шмеля. И считают своим человеческим и политическим долгом доказать это! А если доказать невозможно — надо придумать способ.
Но сначала. Мы живем в небывало комфортную эпоху — ну, «золотой миллиард», Европа-США и окрестности. Чудеса науки и техники. Высочайшая производительность труда. И массе людей уже нечего делать — им государство придумывает работу типа макароны продувать. Излишние клерки, смотрители, подметалы, не пришей кобыле хвост. А большинство реально работающих — заняты в сфере обслуживания. Официанты, туроператоры, продавцы всего на свете, дизайнеры любых профилей, а также визажисты, косметологи, консультанты по всем нюансам реальности и бреда, парикмахеры и собачьи парикмахеры. И всем им нужен смысл жизни!
О смысле жизни я сказал в других книгах. И заключается он в том, чтобы осознавать и чувствовать свою необходимость и причастность к общему, большому, благому и нужному делу, которое больше тебя самого и значение которого выходит за пределы твоих личностных интересов. И тогда ты живешь больше, чем для себя одного, и жизнь твоя значит больше себя самой.
Смысл жизни — в надличностной ценности личности.
Но. Поскольку количество и диапазон занятий на свете ограничены. И человек не волен выбирать для себя любое дело — но только сообразуясь со своими возможностями и числом мест на рынке жизни. То он заходит с другого конца: придает смысл тому делу, которое имеет. Это получается у него с переменным успехом. Но получается.
И в споре человек исходит не из стремления впарить оппоненту свою песню, плащ или идеологию. Но из того, что он защищает и реализует смысл своей жизни — свое дело. А точнее — свое дело как часть и продукт своего мировоззрения и миропорядка. Потому что в другом миропорядке его дело может изменить свой смысл до противоположного: врачу лучше бы не лечить убийцу, а отравить, умирающего от обжорства нельзя благотворительно кормить, а надо беспощадно заставить голодать, и так далее.
