Царство грезъ | страница 16
Наконецъ, мнѣ удалось зайти въ башню. Разочарованіе было полное, потому что въ маленькихъ пустыхъ и косыхъ кельяхъ, покрытыхъ загадочными рисунками и символами, я услышалъ только за стѣною ходъ огромнаго маятника, а вдоль стѣны непрерывно бѣжала вода.
Произведенія искусства здѣсь имѣютъ значеніе только подержанныхъ вещей. Рюисдалей, Брейгелей, Альтдорфовъ и разныхъ примитивовъ я видѣлъ въ нѣсколькихъ богатыхъ домахъ. Банкиръ Альфредъ Блюментишъ обладаетъ цѣнной галлереей, гдѣ есть даже Рембрандтъ и настоящій Грюнвальдъ, о существованіи котораго у насъ не имѣютъ понятія. Картина его называется; „Семь смертныхъ грѣховъ пожираютъ Агнца“.
Я служу иллюстраторомъ въ „Зеркалѣ Грезъ“ и получаю тысячу рублей въ мѣсяцъ. Единственнаго собрата моего по оружію Кастрингіуса я еще не могъ узнать».
Когда я писалъ это письмо, я былъ еще въ хорошемъ настроеніи, но уже и тогда въ моемъ сознаніи сгущались кое-какія тѣни.
Всѣ религіи стараго міра въ Царствѣ Грезъ имѣли своихъ представителей, но религіозность выражалась только во внѣшнихъ формахъ, а образованные люди обходились даже и безъ этого; они были свободомыслящіе, и между ними попадались свѣтлыя головы, но, несмотря на это, была распространена фаталистическая вѣра въ судьбу.
Какъ-то я познакомился съ барономъ Гекторомъ Бренделемъ и спросилъ:
— Вотъ вы уже три года здѣсь, скажите мнѣ, пожалуйста, откровенно, существуетъ ли въ Перлѣ общество, на манеръ свободныхъ каменщиковъ, и какіе его обряды и обычаи?
— А почему васъ это интересуетъ? — сухо сказалъ баронъ.
— Да такъ, мнѣ показалось страннымъ это упорное отстаиваніе старыхъ порядковъ и отсутствіе чувства прогресса.
Я кстати разсказалъ о тупой бритвѣ. Онъ свернулъ папироску и сказалъ съ меланхолической улыбкой:
— Скажу вамъ прямо, что я такъ же мало знаю на этотъ счетъ, какъ и вы…
Я былъ разочарованъ.
— Правда, — продолжалъ баронъ Брендель: — нѣкоторые предметы, я замѣтилъ, внушаютъ здѣсь толпѣ какое-то особое уваженіе, она почитаетъ ихъ. Я бы назвалъ вамъ двѣ такихъ святыни.
— О, пожалуйста!
— Имъ приносятъ въ жертву яйца, орѣхи, хлѣбъ, сыръ, мясо, молоко, вино и т. п.
— Какой гигіеническій подборъ — засмѣялся я. — Но почему же не чай, не кофе и не сахаръ?
Но Брендель уже повернулся ко мнѣ спиной и сталъ расплачиваться. Онъ сухо поклонился и вышелъ. Мнѣ не надо было шутить, въ другой разъ я рѣшилъ быть осторожнѣе. Потомъ я убѣдился, что одинаково священными были и волосы, и рога, а также грибы и сѣно; также большое значеніе приписывалось лошадиному и коровьему навозу; печень и сердце предпочитались другимъ органамъ. Объ этомъ и кое о чемъ другомъ я узналъ отъ крестьянъ и охотниковъ, когда предпринималъ длинныя прогулки въ страну.
