Полковник не отвечал.
— Дженни, — раздался за спиной голос Августы. — В конференц-зале толпа рецидов, они нервничают и ждут полковника… — Августа осеклась. — Что-то случилось?!
Августа все поняла: она подбежала, чтобы пощупать пульс на шее полковника, но сразу отдернула руку — шея старика была холодной и каменной.
* * *
Дженни вошла в конференц-зал решительной походкой. За ней шли Мигулис, Херберт и Августа. Саймона оставили командовать роботами, которые укутывали тело полковника в простыни.
Сансан стоял на столе, возвышаясь над всеми. Он был откровенно жирный — его брюхо округлилось, и даже лицевой щиток, казалось, раздался вширь. Воинов в этот раз пришло много — они почесывались и зверски воняли.
— Пришло время обсудить правила дружбы! — начала Дженни строго. — Сансан — друг. И должен вести себя как друг.
Мигулис принялся переводить, но Сансан перебил и затрещал в ответ.
— Что он говорит? — спросила Дженни.
— Он спрашивает, где Сан-Гсс. Он будет говорить только с полковником.
Дженни кивнула:
— Отвечайте, Мигулис, что в жизни у Сан-Гсс сегодня наступил очень важный день…
Мигулис заговорил, но Дженни перебила:
— Стоп и тишина! Это пока сложная мысль, надо иначе… — Она задумалась.
— Но я уже перевел про важный день жизни! — возразил Мигулис.
— Тогда, — нашлась Дженни, — продолжите, что у полковника сегодня день рождения. Он поехал в далекий мир принимать поздравления от друзей. И пока не вернется, говорить буду я.
Мигулис перевел, и когда он закончил, Сансан застрекотал в ответ. Дженни разобрала только постоянно повторяющееся «Сан-Гсс» и «чаган».
— Что он говорит? — спросила она.
— Он говорит про вас гадости… — Мигулис растерялся. — Но я не знаю, что значит «чаган».
— «Чаган» как «ужун», только хуже, — внезапно подала голос Августа. — «Ужун» засланный враг, боец, его уважают. А «чаган» — выродок, враг своего племени. Он говорит, что Дженни враг племени, она давно мешает полковнику жить, и терпеть ее больше нельзя. Он говорит, что тоже хочет сделать подарок полковнику на день рождения…
— Отвечайте ему… — начала Дженни, но Сансан вдруг предостерегающе поднял одну из клешней, зашипел и защелкал.
Мигулис снова не понял, а вот Августа рванулась вперед и встала между вождем и Дженни. Она широко раскинула руки и отчаянно застрекотала, вытянув губы трубочкой. В отличие от Мигулиса, говорила Августа без запинок и так плавно, словно язык рецидов был ей родным — ловко пощелкивая и выплевывая согласные.
