Джеврие посмеивалась, не обращая на него внимания.
— Ну отвечай! Он нарисовал? — спросил Эрол.
Она бросила кость и встала.
— Джевдет-аби будет Храбрым Томсоном!
— Кем? Кем будет?
— Храбрым Томсоном!
— Как же!
— А я стану Прекрасной Нелли! Думаете, у меня не будут светлые волосы? Ведь мы поедем в Америку! Там все по-другому.
Ребята окружили ее; одни посматривали с любопытством, другие с насмешкой.
— У Джевдета-аби новый друг! Если бы вы его видели!
— Ну и что?
— Он тоже поедет в Америку и станет великим тенором!
— А потом?
— Потом мы всем вам отомстим!
— Уж не вы ли это отряд «Красный шарф»?
— Конечно, мы!
Джеврие выскочила из круга и, не дав ребятам опомниться, исчезла за углом «Перили Конака».
У барака ее ждала старая Пембе.
— Живо переодевайся! — велела она.
Джеврие вошла в маленькую, темную и днем и ночью комнатку с узким окном. Белье на постели было грязным: оно сменялось один-два раза в год. Сквозь дыры в потолке виднелось небо. Джеврие сняла старое, рваное платье и вынула из сундучка другое — розовое с лиловыми цветами, узкое в талии и широкое внизу. В этом платье она всегда ходила со старухой в город.
Джеврие не любила бабку. Старая Пембе заставляла ее садиться на колени к посетителям кофеен, танцевать на рынке танец живота и отбирала все собранные деньги. И потом она всегда говорила плохо о Джевдете. За это Джеврие не любила ее больше всего.
«Скорей бы вырасти! — думала она, одеваясь. — Умрет отец Джевдета-аби, мачеха выйдет замуж…» Они останутся одни и уедут в Америку!
Джевдет-аби говорил: «Сядем на большой пароход с тремя трубами. Твоя бабка не найдет нас. А может, к тому времени ее и не будет! Приедем в Америку. Кости станет певцом! Я — Храбрым Томсоном, ты — моей любимой Прекрасной Нелли».
Как хорошо будет тогда, ах, как хорошо! Только вот Прекрасная Нелли беленькая и голубоглазая. А у нее и волосы черные и глаза тоже… Но это не беда! В Америке каждый может сделаться таким, каким он хочет.
— Ты еще не готова?
— Уже иду, бабушка!
Вот бы походить на мать Эрола! У нее волосы белые-белые. И глаза голубые. Эрол противный, он не любит Джевдета-аби. Но его мать… Ах, если бы быть такой: с золотистыми кудряшками и лицом белым как снег. Джеврие часто видела мать Эрола в аптеке.
— Вот погоди у меня! Палки захотела? — сердито крикнула старуха. — Чего ты там возишься? Нам пора идти!
Старая Пембе появилась в дверях с палкой. Джеврие подбежала, бросилась к ней на шею.
— Я уже готова, бабуся. Не бей меня!..
