У матери сжалось сердце.
– И вот твоя жизнь, доча! – воскликнула она опять недобро, не в силах сдержаться. – Так я отгул возьму. Днем он на работе?
– Днем и я на работе. А отгулов у меня нет. Вечером как-нибудь.
– А он?
– У него бывают дела… – туманно откликнулась Ева.
Они договорились, что дочь сама позвонит, когда можно будет приехать. И уже на следующий день оказалось можно. Мать отпросилась в своем ресторане, набрала вкусностей и понеслась чуть не бегом.
Евочка открыла хмурая, но, увидев маму, смягчилась лицом. Да тут же и расплакалась, обняв Марию. Маша покачивала ее, как маленькую, ласково приговаривала: «Доченька моя, солнышко мое, как я соскучилась… Доченька моя золотая…» Наконец Ева плакать перестала и, сердито утерев глаза, повела Марию на кухню. Выглядела она неважно – бледная, потухшая.
Сели за стол, Маша осматривалась. Ничего, довольно опрятно. Евка дома себя хозяйством не изнуряла, а здесь, видать, старалась как могла. Или этот прибирался? – прикидывала Мария Егоровна.
– Чистенько у вас, – улыбаясь, сказала вслух. – Это он сам порядок наводит? Или ты, Евочка?
Та хмыкнула, скептически помотала головой.
– Витька у меня знаешь какой хрюша! Я тут неделю срач выгребала!
– Ай да доча, – удивилась мать. – Ну а как вообще тебе живется, Евочка? Не обижает он тебя?
Ева с подозрением прищурилась.
– Нормально живем. Не знаю, что тебе вечно мерещится.
– Избави боже! Что мне мерещится! Что тут может мерещиться… – Мария настроилась на исключительно мирный визит. – Тут не мерещится, а просто все понятно! – брякнула вдруг, досадливо отворачиваясь. – Ясно, что от такого, как твой Витька, хорошего ждать не приходится.
Дочь сразу подобралась, опять недобро сузила глаза:
– Снова-здорово! Что ты вообще о нем знаешь?!
– Ничего не знаю, вот именно, Евочка, – заюлила Мария, срочно меняя гневливый тон на жалобный. – Ничего не знаю, ты ничего не рассказываешь! Потому-то вся душа у меня о тебе изнылась… Вот и выглядишь ты утомленной. Доченька, ты хоть ешь? Спишь?
– Ну естественно, – раздраженно отвечала Ева. – Говорю же, нормально все.
– Нужно беречь здоровье, пока оно есть, – назидательно заметила Мария, – потом поздно будет. И почему в молодости этого не понимаешь? Вот и я такая же была, теперь жалею.
Ева недоверчиво покосилась на ее оплывшую фигуру, сомневаясь, что мама могла когда-то быть «такая же».
– Ты как себя чувствуешь? – не унималась Мария.
– Нормально.
– Ой, Евка, а ты не беременна?! – всколыхнулась мать.
