Степан остановил машину и опять достал сигарету.
— Дача заказчика вон за тем перекрестком. Ты все молчишь. Да и я не знаю, что хочу от тебя услышать — поддержку, совет или откровенное осуждение. Все равно. Просто я хочу спросить тебя: если два человека могут быть счастливы, сделав несчастными еще двоих, имеют ли они на это право? И лучше ли, когда несчастных четверо, если ничего не менять?
Ирина молчала. Трудная это математика. И неоднозначная.
— И главное, — Степан затянулся и немного помолчал, — я не изменяю своей жене.
Ирина оторвала взгляд от раздавленной на стекле мошки и удивленно повернулась к шефу.
— То есть? — выдохнула она.
— Мы никогда не спали вместе.
Ирина помолчала, нахмурила брови, что-то дрогнуло в уголках ее губ, с которых сорвалось:
— За семь лет?! Расскажешь жене!
— Я говорил. Да, собственно, это ничего не меняет. Я хочу только ее и хочу быть только с ней.
— Семь лет?!
— Да.
— Так в чем дело? Она тебя не любит? — Ирина пожала плечами, одновременно удивленная неожиданным поворотом дел и раздраженная вынужденным копанием в чужом белье.
— Наверное, любит. Но считает, что мы не имеем морального права на счастье такой ценой. И что ее муж без нее пропадет. Моя жена, возможно, тоже, хотя дети у всех уже выросли. Вот и «дружим». Семьями…
— И что — обе стороны в курсе?!
— Да.
— Семь лет?
— Ага.
— И ты думаешь, что это не измена?! Не измена, когда все твои душевные силы и мысли годами там? Когда в темноте, лежа в кровати, ты представляешь рядом не жену, а ее?!
— Но ведь… Мы правда ни разу не… Хотя — целовались, — как-то горько улыбнулся шеф.
— Степан… это уже мазохизм. Садомазохизм! Ну, не знаю… Семь лет… Может, лучше бы у вас был секс и никто ничего бы не знал? — Ирина снова пожала плечами. — Господи… Сколько семей, столько и драм… Не думаю, что твоя жена счастлива, имея рядом такого супруга. И что счастлива та женщина…
— Я без нее не могу. Иногда я мечтаю, чтобы ее муж нашел себе другую. Или моя жена влюбилась бы в кого-то. И чтобы каждый нашел свое счастье… Или, прости меня, Господи, чтобы кто-то умер. Я без нее не могу! Мы уже несколько раз прощались, она так хотела. Но все возвращается. Утром я пишу SMS’ку, поздравляя ее с новым днем, потом желаю доброй ночи, помогаю чем могу, жду в больнице, когда что-то с ней или с ним, поднимаю связи, выискиваю лучших врачей, она тоже помогает чем может, хоронили моего отца — так поддержала… Я каждый день лечу в обеденный перерыв к ее офису (она пошла в гору после того ограбления, будто толкнуло ее на прогресс, сильная женщина), жду ее со стаканчиком кофе и какими-то конфетами или фруктами, мы отъезжаем на пару кварталов, обсуждаем в машине новости, просто смеемся, пьем кофе, можем посидеть на лавочке в парке минут десять, я смотрю на нее и будто заряжаюсь силами. А потом возвращаюсь в офис и живу дальше своей двойной жизнью. А домой не хочется. Несколько раз ставил вопрос о разводе. Не перед женой, перед ней, но она упрямо-непоколебима. Думал, может, и так, как ты говорила, — пусть будут семьи, но… но чтоб и мы вместе. Нет. Не хочет и этого. Говорит: «Сейчас мне есть что ответить мужу и я могу честно смотреть ему в глаза. А иначе стану просто гулящей женой». — Степан выбросил окурок в окно и снова завел мотор. — Вот так и живем, Ира.
