Пошел дождь, а Маши все не было. Сервантес достал все необходимое для подготовительных работ — ведь прежде чем наносить рисунок, надо идеально выровнять поверхность, загрунтовать, отшлифовать где нужно, нанести фоновую краску. И даже если они до сих пор не определились с рисунком, подготовительный этап никто не отменял.
Маша зашла в двери гаража под черным зонтом, промокшая насквозь.
— Вот так попала! — сказала девушка, и нельзя было понять, возмущается она или извиняется.
— А зонт у тебя дырявый, что ли? Чего ж ты такая мокрая? — сочувственно спросил Сервантес.
— Да нет! — Маша помотала головой, и капли разлетелись во все стороны с ее белых волос. — Зонт мне только что отец дал, чтоб я добежала от офиса до вас, а перед этим я шлепала по лужам от метро.
Леся выхватила из торбы цифровик и дважды щелкнула мокрую Машу — с поднятым, а затем с опущенным зонтом — и на ее удивленный взгляд сказала:
— Ты сейчас такая интересная, как из фильма «Шербурские зонтики»! — На что Маша отреагировала сдержанно-позитивно, а Леся сочувственно предложила: — Тут есть чайник, заварка, давай поставлю, согреешься.
— Неплохо бы, — ответила Маша, усаживаясь за руль своей машины.
Леся с Сервантесом переглянулись, но ехать хозяйка никуда не собиралась. Она включила приемник, вытянула из сумки приличного размера косметичку, повернула к себе зеркало заднего вида и начала вытирать под глазами потекшую тушь.
Леся включила электрочайник и достала из своей торбы купленный по дороге рулет с вишневым джемом. Сервантес возился с инструментами, проверял аэрограф после вчерашних Лесиных прописей и мечтал оттянуть тот миг, когда Маша спросит, какие есть предложения по рисунку. Он готов был нарисовать по ее просьбе и черта с рогами, лишь бы угодить, но Леся была права, покритиковав Машины идеи.
«Конечно, нарисовать можно что угодно. Но это же не картина, которую, в конце концов, можно забросить на антресоли. Автомобиль — вещь утилитарная и имиджевая. И зачем вкладывать столько сил и времени в то, что может потом повредить имиджу любимой девушки?» — подумал Сервантес и вдруг поймал себя на последних словах. Щеки парня вспыхнули, будто кто-то мог его подслушать. Но девушки уже колдовали вдвоем возле чайника и ничего не заметили.
— Маша, можно тебе предложить мою куртку, пока твоя немного просохнет? — спросил он, набравшись храбрости.
Маша зыркнула на Лесю, та сдержала смех и моргнула, показывая, что грех не согласиться. И эффектная блондинка с восстановленным безупречным макияжем царским кивком разрешила.
