Жизнь у бабушки Лесю не угнетала, разве что не хватало детского общества, и она иногда просила у родителей родить ей сестричку и привезти для компании, чтобы им с бабушкой было веселее. Родители почему-то не хотели, а бабушка говорила, что ей и так скучать некогда. Несмотря на все хлопоты, у нее всегда находилось время поговорить с внучкой, чему-то ее научить, что-то рассказать из своей жизни, и они не грустили, жили скромно, но душевно.
Говоря о зяте, бабушка, когда-то ведущий инженер-технолог химического производства, вздыхала и не скрывала, что не о такой партии для Светланы она мечтала, да уж как сложилось. Однажды даже вырвалось у нее, что Лесины родители когда-то разводились, но после рождения дочки сошлись опять, да так и живут.
Леся тоже в глубине души считала, что мама, сегодня уже заметный банковский работник, заместитель директора филиала, достаточно яркая, энергичная и умная женщина, достойна бы иметь возле себя более волевого мужчину — единомышленника и соратника. Ведь не каждый, пройдя, как она, постсоветские мытарства по базарам, нашел в себе силы на второе высшее образование, карьеру в новой сфере и мощный рывок в том возрасте, когда молодые уже наступают на пятки. Отца Леся, конечно, тоже любила, но, подрастая, понимала своим юным женским умом, что «хороший человек» — не профессия и что их семейная лодка не затонула только благодаря маминой воле и ее упрямой преданности мужу. Ясное дело, ни один ребенок не желает развала собственной семьи, но чем старше становилась Леся, тем чаще смотрела на родителей как бы со стороны и никак не могла ответить на вопрос, что же держит их уже больше двадцати лет вместе.
Под конец ее учебы в школе мать пыталась повлиять на выбор дочкиной профессии, обещая ей всяческую поддержку в учебе и гарантируя продвижение в банковском деле, но когда младшая Стоцкая настояла на творческой профессии, Светлана махнула рукой, сказав:
«Если и правда унаследовала отцовский темперамент, то лучше рисуй. Может, мужа найдешь, который тебя прокормит!» — И пообещала оплачивать учебу в институте и все околохудожественные расходы молодого дарования.
Леся поставила на кресло возле двери свою полотняную сумку с красками и эскизами, сняла кроссовки, повесила ветровку на кованый крючок и с удовольствием пошла без тапочек по холодному кафельному полу просторной и тихой квартиры. К ее удивлению, отца нигде не было, но на плите, накрытая полотенцем, ждала полная сковорода жареной картошки, в керамической миске на столе — салат из ранних огурчиков с майонезом, а рядом — записка его рукой: «Курица в холодильнике».
