Говорить он умел, мой отец. Нелегко мне было с ним. спорить, особенно отвечать на его острые поговорки.
— А все же будет в колхозе рай! Будет! — Я начинал горячиться. — Но только для тех, кто будет трудиться. Что заработал, то и получай!.. Вот какой рай…
Не помню, вычитал ли я об этом в книгах или, может, услышал от представителей, выступавших на наших собраниях, но получалось неплохо. Отец, словно завороженный, смотрел на меня. Видно, слова мои были сказаны вовремя и упали на добрую, как говорится, почву. И ему, человеку-труженику, дали ответ на самое сокровенное, что его мучило, волновало. Я-то знал, как отец в те дни переживал, ходил сам не свой. По ночам ворочался с боку на бок и вздыхал. Ему было трудно. Очень трудно. Я это видел, понимал и жалел его. Даже обида за мокрые вожжи отступала, отдалялась куда-то, хотя и не забывалась.
Отец снова шел к двери и снова плевал на веник. Постояв у двери, он выходил в сени, потом во двор, под поветь и, прячась от всех нас, что-то там мастерил.
Меня радовало, что так кончался спор. Вглядывался в замерзшее окно, хоть и ничего не было видно. Метель неистовствовала, забивала все щели снегом.
— Это хорошо, что сейчас зима, — сказала мать.
До меня не сразу тогда дошел весь смысл ее слов.
IV
Однажды зимним утром, когда я ушел в Тихославичскую школу, к моему отцу пришел Макар Короткий, один из деревенских богатеев. Макар был не прочь записаться в колхоз, но, столкнувшись однажды лицом к лицу с Игнатом Дроздом и заговорив о колхозе, услышал такие слова: «И на пушечный выстрел не подпустим».
Тогда Макар Короткий по-своему решил, что ему делать. И не сидел сложа руки. Он был из тех, кого называют подколодными змеями. Какой-то злобно-тихий, когда один, и льстиво-вежливый на людях. Всегда он, когда идет по улице, со всеми здоровается, но в лицо, в глаза никому не смотрит, будто он чем-то всегда озабочен, куда-то спешит.
Макару Короткому было о чем заботиться и было куда спешить. Не один он боялся весны, ее скорого прихода. Почему? Об этом скажу позже.
К нам в дом он зашел не очень смело. На то была своя причина. Но именно этим как раз и решил воспользоваться Макар, чтоб с отцом моим начать «дружбу». Причина же была простая: Макар Короткий и отец мой — Прокоп когда-то ухаживали за одной девушкой. Девушка та (теперь она моя мать) отказала Макару. Так, может, время и помириться, не век же враждовать, думал, идя к нам в дом, Макар Короткий.
Войдя во двор, Короткий пристально огляделся, в хату заходить не спешил.
