— Далеко нам до вас, Коротких…
— Да вы уже мало в чем отстаете… Вот только земли да скота у меня побольше… Так я и продать могу твоему Прокопу… — растягивал каждую фразу Макар, время от времени поглядывая на отца.
А тот ему спокойно ответил:
— Зачем оно теперь, богатство?
— Как зачем? Ты же только-только…
— Только-только новое начинается, — перебила Макара Короткого мать.
— Что верно, то верно… — отец недовольно посмотрел на мать. Я только что жить начал, вкус почувствовал…
— Вот поэтому и мог бы у меня коня одного купить… Я и в цене уступил бы… И денег подождать мог бы год или два… — Макар во что бы то ни стало хотел склонить на свою сторону отца.
— Так ты затем и пришел?
— Нет-нет, — спохватился Короткий. — Пришел просто так, поговорить. А конь — это так себе, к слову, он у меня не лишний…
Отец с матерью переглянулись. Отец словно спросил глазами у матери: «Не угостим ли гостя?», а та пожала плечами: «Чего ради я угощать его должна?». Отец закурил и, зная, что Макар не курит, продолжал:
— Ишь, зараза эта, — показал он на кисет, — тоже богатым мешает быть… А водка? Сколько я, как из Донбасса приезжал, попил ее…
Макар Короткий уловил иронию:
— Так уж и много ты пропил, прокурил… Глупость это, мелочь… Все мы скопидомами стали, как женились. Женки, брат, в руках держат.
— Жены вас скупыми сделали? — не удержавшись, сразу же спросила мать.
— Нет, порядку научили… Ничего лишнего не позволять.
— Э, Макар, чтоб ваш брат да женок слушал…
— Да табака не нюхал, — усмехнулся отец.
— И что бы только было? — Макар пристально посмотрел на мать. — Одни святые жили б на свете?..
— Нет, были бы одни богатые, вот такие, как вы, Короткие, — недолго думая, ответила мать.
Отцу моему хоть и нравилось такое наступление матери на Макара, ее открытая правда, а все же он окрысился на нее:
— К чему болтать… Человек зашел поговорить. Там вон свинья визжит, чуть ворота рылом не выворачивает, накормила бы…
— Успеется! — ответила мать, но, немного повременив, вышла в сени и застучала там ведрами.
Какое-то время мужчины молчали, даже не смотрели друг на друга. Чего-то ждали. Отец курил. Макар поглядывал то в окно, то осматривал углы новой хаты.
— Ты, Прокоп, своего придержи, — нарушил молчание Макар и повернулся к отцу. — Всю деревню баламутит, комсомолец… Вместе с этим голодранцем Игнатом Дроздом. Тому что терять — ни кола ни двора. Бобылями были, бобылями и остались… А у тебя же хозяйство… Свое… Горбом, мозолями нажитое…
