— Вы мне еще не сказали, зачем едете в Америку, — сказал баронет, хлопнув своего нового приятеля по коленке.
— Я думал, что вы знаете.
— Нет, не знаю.
— Я еду в качестве горного инженера, исследовать золотоносные жилы, которые, говорят, существуют в подошве Скалистых гор.
— Вы едете к Скалистым горам проводить геологические исследования?
— Да.
— Но не на бывшую землю шаенов, по крайней мере?
— Именно туда.
— Вас послало французское правительство?
— Отнюдь. Я еду к одному богатому американскому плантатору из Луизианы.
— Как его фамилия?
— Макдауэл.
— Бог мой! Этого я и боялся!
— Что с вами?
— Да ведь это отец молодой особы, на которую вы тогда так упорно смотрели.
— Милорд, поверите вы мне теперь, если я дам честное слово, что не только не видел этой дамы, но даже не подозревал о ее существовании?
— Верю, верю! Вы не видели ее… Но увидите, — жалобно прибавил баронет, помолчав несколько секунд.
— Так что же?
— Ах, милый друг, тогда и с вами случится, что и со всеми, кто только ее видел: вы до беспамятства в нее влюбитесь.
— О! — засмеялся Шарль. — Не бойтесь, я так быстро не воспламеняюсь.
— Ах, друг мой, до знакомства с ней и я думал, что у меня железное сердце, — сказал, вздохнув, колосс. — Как-то по дороге из Дувра в Кале мне случилось сидеть возле одного американского семейства. Общий знакомый представил меня, и я увидел мисс Нэнси Макдауэл, и… и…
— И что?
— С тех пор я ее раб… и самый несчастный человек на свете.
— Разве ваше предложение не приняли?
— Что вы! Я и не смел сделать его. Женщины в этом отношении ужасно прозорливы, а мисс Нэнси прехитрая. Она наверняка угадала мою тайну. В Париже, в Гранд-отеле, я, входя к ним, всегда вот так на нее смотрел. — Сэр Робертсон заворочал своими огромными глазами навыкате с таким наивно-комичным видом, что Шарль закусил губы, боясь расхохотаться.
— Но почему же вы решили, что ваше предложение не примут, если даже не намекнули о своих чувствах девушке? — спросил Шарль.
— Повторяю вам, у меня духу не хватило. Кроме того, прежде чем признаться мисс Нэнси, я хотел получить согласие ее отца, но никак не мог найти друга, который мог бы попросить для меня у Макдауэла руки его дочери.
— Если хотите, милорд, я буду для вас таким другом.
— Ах, мой милый! — воскликнул баронет, хватая Шарля за обе руки. — Неужели вы сможете оказать мне эту услугу?
— Вы сомневаетесь?
Однако радость быстро покинула лицо баронета, и он снова стал печален.
— Нет, — уныло ответил он, — это невозможно.
