— В доме так пусто без нее, — сказала Милдред. — Мне не хотелось, чтобы забирали ее одежду.
— А кто ее взял? — спросила Лаура.
— Мы решили, что самое правильное — унести из дома ее одежду, всю, — сказала Вера.
— Я тоже думаю, что это правильно, — сказал Хестер.
— И это в наше время называется поступить по-христиански, — сказала Сара.
— Она на себя не похожа, — сказала Милдред. Она наклонилась над гробом и дотронулась до руки Маргарет. — Уж я-то знаю ее лицо лучше, чем свое. Всегда буду видеть перед собой ее рот, нос…
— Я не очень хорошо помню цвет ее глаз, — сказала Лаура.
— Маргарет всегда считала, что нос у нее слишком велик, потому что он больше моего, — сказала Милдред.
— У Маргарет был вовсе не такой уж большой нос, — сказала Вера.
— Если она чувствовала, что он большой, — сказала Сара, — это все равно, что на самом деле большой.
— Маргарет преставилась, — сказал преподобный Блейк, — Маргарет вознеслась. — Он улыбнулся в потолок.
Лаура, сидевшая, как и Сара, скрестив ноги, распрямила их, а потом снова скрестила. В конце зала заплакал ребенок.
— Господь сказал, что упокоит рабов своих. Он обещал им блаженство. Сегодня, — продолжал преподобный Блейк, — Маргарет упокоена. — Он сложил пухлые ладони в воздухе над кафедрой. — Сегодня день ее великой радости, счастливейший день ее жизни. — Он разнял ладони, словно выпуская радость на волю.
Сара смотрела на портрет Христа на стене за — гробом. Его светло-каштановые волосы были разделены пробором посередине и казались пушистыми. Он словно высматривал кого-то из своей рамы, но без особой заинтересованности. Для мужчины он выглядел слишком беззащитным и, пожалуй, даже слабохарактерным. У Мирти был такой же овальный портрет Христа в ее фортепьянной комнате. Сара подумала, что знает, почему так много женщин преданы ему на всю жизнь, — он был неотразим, но безопасен и не принадлежал ни одной женщине.
— Я сказала ей: «Маргарет, у нас капот отскочил». А она: «Не отскочил, а чуточку приподнялся». И как ни в чем не бывало продолжает себе рулить, — Милдред расправила салфеточку на поручнях кресла. — А капот заслонил стекло и непонятно было, где мы едем, у меня было ощущение, что мы вообще плывем, а не едем. Потом, когда мы опустили капот, мне показалось, что полчаса назад мы уже проезжали по этому отрезку шоссе.
— Ради бога, — сказала Айрин. Она взглянула на Ллойда.
— Маргарет так уверенно управляла машиной, как будто на роликовых коньках бежала, — сказала Милдред.