И откушали, и выпили «за Красную армию» — причём не раз и не два. Борух практически сразу смылся: рядом с Карасовым у него было такое чувство, как будто держишь в руке гранату без чеки — чуть расслабишься, отвлечёшься — и привет… Тут и водка в горло не полезет. Однако уже уходя, он заметил, как Сутенёр, покинув быстро пьянеющего громогласного генерала, незаметно увлёк подполковника Кузнецова в его кабинет. Оставалось только радоваться, что он, прапорщик Мешакер, теперь слишком мелкая фигура, чтобы привлекать внимание такой акулы, как Карасов, — Борух этому искренне порадовался и лёг спать, чтобы через несколько часов быть разбуженным обалделым дневальным. Оказалось — господин подполковник изволят немедленно требовать прапорщика к себе. Борух глянул на часы — полтретьего ночи. Дневальный был смущён, но решителен — сразу было видно, что начальник гарнизона отправил его не просто так, но с изрядным напутствием, на которые был мастак, и возвращаться без прапорщика для него хуже расстрела. Пришлось одеваться и тащиться в штаб, благо гулянка уже закончилась, а начальственных гостей увезли в город.
Подполковника он застал в ожидаемом состоянии — то есть мертвецки пьяным. Однако он был ещё в сознании — смутная надежда, что Кузнецов, не дождавшись Боруха, уснёт, не оправдалась… Судя по полупустой бутылке на столе, начальник гарнизона продолжил банкет в одиночестве.
— Товарищ подпо…
— Заткнись, Боря, и слушай сюда, — неожиданно трезвым голосом оборвал его Кузнецов. Таким голосом можно было резать стекло.
— Слушай один раз, я повторять не буду. Увольняйся из рядов, Боря. Выходи, блядь, в отставку. Прямо завтра — я тебе все подпишу. Увольняйся и уебывай.
— Но куда? Зачем?
— Куда хочешь, но за пределы области. Не спрашивай почему — не скажу. Просто сделай, как я сказал. Пиздуй отсюда.
— Но…
— Ты помнишь ту алтайскую историю?
— Такое, пожалуй, забудешь…
— Она их нихрена ничему не научила.
— И что теперь?
Но глаза подполковника стремительно помутнели — порыв прошёл, и водка оказала привычное действие. Он начал заваливаться в кресле, явно вырубаясь.
— Товарищ подполковник! Но как же…
Мутный взор вновь обратился на Боруха, но в нем уже не было и тени мысли.
— Какого стоим? Команда была — отбой! Ни хуя дисциплины в войсках… — пробормотал Кузнецов и уснул, рухнув головой на стол. Аккуратно подложив ему под лоб фуражку, Борух в задумчивости вышел из кабинета.
Сон уже не шёл, и прапорщик долго размышлял над услышанным. Конечно, подполковник был пьян до изумления, и в других обстоятельствах Борух списал бы услышанное на белую горячку, но само появление в их занюханном гарнизоне такого персонажа, как Сутенёр, наводило на мысли. Что делать? Уволиться и уехать, как советовал пьяный Кузнецов? Но как жить дальше? Когда тебе за сороковник, и никакой гражданской специальности, и нет ни жилья, ни семьи, ни денег… Куда податься бывшему военному? Армия накормит, оденет, обеспечит койкой, а на гражданке его никто не ждёт. Да полно, что ему терять?
