- Так и не присев за стол, бежать надумал? Ой вей, гость нашёлся... - видя колебания робеющего красного сокола, мадам Смушкевич загородила телом путь к отступлению: - Не тушуйся, Бора. У Яши с Климом ещё с гражданской...
Если первый красный маршал и ощутил досаду, что во время его визита здесь болтается посторонний лётчик, при котором, естественно, не будешь особо откровенным, то виду не подал.
Сели, налили, опрокинули по первой.
- Хорошо тебе, Яша... Тихая провинция, служба не в тягость, вон - Бася Соломоновна хлопочет, с мужа пылинки сдувает...
Бригадирша разулыбалась, вспомнила вслух жену Ворошилова, попросила передать ей привет, но явно попала мимо цели. Маршал нахмурился. Видно, между ним и супругой пробежала чёрная кошка.
Ситуацию спасла Фаина Моисеевна, тёща Смушкевича, когда подала на стол «гефильте фиш», а Яков сказал высокому начальнику:
- Отведай, товарищ нарком! Такую и в московских ресторанах не подадут. Только в провинции...
Сафонов отщипнул крохотный кусочек и тут же был наказан: Бася навалила ему полную тарелку фаршированной рыбы. Однако толком вкусить наказание успел. Комбриг одним движением бровей намекнул: проваливай!
Торопливо умяв угощение, лётчик объявил о неотложном деле и отчалил, бодро козырнув. О чём судачили над останками рыбы нарком и комбриг, ему, рядовому пилоту, знать было не положено. Но кое-что Смушкевич поведал.
Стоял пыльный июль. Летали каждый день. И комбриг в 106-ю эскадрилью заглядывал тоже практически каждый день. Однажды подозвал к себе Сафонова, когда тот вылез из открытой кабины истребителя с двуцветием на широком лице: кожа, не защищённая шлемофоном и лётными очками, слегка потемнела.
- Помнишь, Борис, рыбку моей тёщи? Ворошилов тоже не забыл. Прислал в подарок сервиз на двенадцать персон!
Почувствовав неофициальность в тоне комбрига, Сафонов заулыбался.
- Помню, Яков Вольфович! Только доесть не дали.
- Уж извини. Нарком кое о чём говорил, для твоих ушей не предназначенном, - Смушкевич неторопливо шагал к стоянкам соседней эскадрильи. Сафонов, на голову выше и намного шире в плечах, шёл рядом, приминая сапогами зелёную траву. - Вышло спокойное время, Боря. Или в Европе, в той же Испании, или японцы на Дальнем Востоке, но вот-вот где-то полыхнёт.
- Ясно, Яков Вольфович...
- Владимирович, - поправил Смушкевич. - Переведут меня скоро. Ворошилов прямо сказал - меняй отчество.
В разговоре на минуту возникла пауза. Слышались только звуки шагов да звон авиационных движков. Комсомолец Сафонов вырос в убеждении, что в СССР все нации равны, все дороги открыты... А теперь командиру лучшей авиационной бригады округа придётся менять отчество, чтобы скрыть еврейское происхождение?
