— По царскому приказу иль по своей воле явился ты к нам, воевода? — спросил князь Владимир, видя замешательство Серебряного, хотя и не должен был начинать разговор первым.
Серебряный в душе перекрестился на князя — за то, что тот пришёл к нему на помощь, пренебрёгши обычаем, и, разом успокоившись, ответил:
— Царь не приказывал мне, да коли мы станем ждать его приказов — худо нам будет!
Князь Владимир, да и все, кто был в палате, почуяли тонкое двусмыслие в ответе Серебряного: замерли чётки в руках Патрикия, сопнул недружелюбно Пронский…
— За самовольство також не милуют, — сказал князь Владимир.
— Самовольство самовольству рознь! — возразил Серебряный. — Ежели один самовольно порядку и ладу в деле добивается, а другой сие дело самовольно расстраивает — кому добром, кому худом воздать?
— За правое дело како не воздаётся — всё лише добро будет, — тихо, мягко и словно бы самому себе сказал Патрикий.
Все с согласием посмотрели на него, будто он и вправду высказал за каждого их мысль. Да только знал Серебряный, что никто ничего подобного не думал. Каждый из них побежал бы от худого воздаяния, за какое бы дело оно ни воздавалось — за правое иль неправое… Он хотел было возразить Патрикию, да раздумал: не мудрствовать пришёл он сюда.
— Во всяком деле ум нужен, — сказал он решительно. — Даже в правом!.. И мера. А что затеяли бояре и воеводы — неумно и неумеренно. Князь Пронский давно при полках и знает, какие невзгоды терпит войско через ту неумность и неумеренность.
Пронский опять сопнул, нахмурился, но не сказал ни слова.
— Нынче большой воевода говорил мне, что покрывает пред государем воеводские козни, дабы раздором пущего вреда не причинить, — продолжал Серебряный, прямо и смело глядя на князя Владимира, чтобы видеть, какие из его слов сильней всего затронут князя. — Первому воеводе твоей дружины, князь, надлежит сейчас ехать со мной к Басманову и говорить с ним по сему делу.
— Пошто моему воеводе? — капризно воскликнул Владимир.
«Знаешь — пошто! — подумал Серебряный, глядя в метушливые глаза князя, и порадовался, что верно поставил себя в разговоре с ним и оттого ведёт дело в свою пользу. — Кабы не знал — выпер бы меня вон и слова бы не разменял со мной!»
— Оттого, князь, что твои люди больше всего козней творят!
— За такие слова, воевода, — в плети тебя! — вскинулся Владимир и крикнул слугам: — Взять его!
Слуги кинулись к Серебряному, скрутили по рукам.
— Опомнись, князь, — спокойно сказал Серебряный. — Твои плети подымут меня над тобой, коли Басманов пойдёт к царю с доносом.
