***
Дружелюбный мужчина, от которого сильно (и неприятно) пахло кремом для бритья, улыбнулся мне и подмигнул. Посмотрел на маму и сказал:
- Вы не могли бы оставить нас вдвоем на несколько минут?
Мама занервничала.
- Это обязательно?
- Да, обязательно.
Объяснять ничего мужчина не стал. Терпеливо ждал, пока мама решится встать и выйти из кабинета.
- Я за дверью, хорошо? Я рядом.
- Конечно, мам.
- Все будет хорошо.
Быстро клюнула меня в голову, провела дрожащими пальцами по щеке, точно прощаясь, и вышла. Через две минуты специалист по церебральному праву и вопросам интеллектуальной и умственной ответственности, доктор церебральных наук, профессор психологии и нейрологии, человек по имени И. Регов (все было написано в проспекте, который маме скинула Тараканиха) опять улыбнулся мне и сказал:
- Поговорим о кошмаре.
Сказал таким тоном, каким говорил бы со старым приятелем. (Из таких бесед мне всегда хочется выпутаться как можно быстрее, поэтому я проявлю инициативу; обычно смотрится правдоподобно).
- Рассказать?
- Давай так, - он быстро провел пальцами себе по ладони, и глаза его на секунду стали совсем белые и страшные. - Я буду рассказывать, а ты меня поправишь, если я ошибусь. Договорились?
Молчит. Смотрит, улыбается и молчит.
- Договорились? Если можно, то я попросил бы тебя отвечать мне, Андрей. Мы договорились?
- Договорились.
- Кошмары, - начал он, - существа, которые живут во сне всего человечества, вообще они не злые и никому не причиняют вреда, но стоит человеку отправиться... - усмехнулся, будто бы помимо воли, - назад во времени, например, и они от него не отстанут. Но они не могут навредить никому, кроме того, за кем приходят.
- Нет.
- Что?
- Они не могут убить больше никого. В том смысле, что своими... руками. У них не совсем есть руки. Но они могут копаться у тебя в голове, и ты сойдешь с ума. Они не понимают, что ломают людей, как игрушки. Не хотят понимать. Не умеют.
Я надолго замолчал.
- У них нет цели убить кого-то, кроме тех, за кем они пришли. Я не знаю.
- Чего ты не знаешь?
- Не знаю, как у них там точно все устроено. Я говорю то, что мне говорил папа. Это сложная практика, профессор. Папе было сложно. Он поэтому...
- Ты любил своего отца, так ведь?
- Я продолжаю его любить.
- Конечно.
Опять тишина. Там у него в голове что-то происходит. Что-то не личное: они там все вместе у него в голове. Куча профессоров.
- Чем меньше контроля над... гхм... сном всех людей, тем больше хаоса в реальности, - сказал он. - Я правильно понял? Вот это. Сон всех людей. Расскажи о нем. Расскажи то, что говорил тебе папа. Что он тебе рассказывал?
