Не успел он войти, как во дворе послышался голос его мамы:
— Я очень устала, сынок. Целый день на ногах. Помог бы хоть уголь перетаскать…
— Бу-бу-бу-бу… — что-то ответил Рахмат.
Он, наверное, отказывался, говорил, что в школу обязательно надо.
— Иди, иди, ради бога! Когда наконец ты будешь полезным дома?
— Пошли! — тут же выбежал Рахмат.
— А это? — Я с сомнением посмотрел на Рахмата и на чёрную кучу угля.
— Э, странный ты человек, Мурад! Убежит, что ли, этот уголь? Вернусь — тогда и помогу.
Рахмат остановился недалеко от базара.
— Подождём здесь, — сказал он, присаживаясь на полуобвалившуюся супу. — Эта старуха — то, что нам надо. Такую трудно нынче найти. Два часа носился по базару, осматривая каждую женщину. И хотя бы одна из них была с клюкой! Два часа потерял и ни с чем ушёл с базара. Только подошёл к остановке, а из троллейбуса выходит старушка. Спина согнута, обеими руками опирается на свой посох, стёкла очков толстые-претолстые. И сама еле ноги волочит. Ну почему, думаю, пришёл я без Мурада? Сейчас всё было бы отлично. Всё же подбежал к ней и помог перейти через дорогу. Старуха поблагодарила и пошла на базар. А я побежал за тобой.
Я думал, Рахмат привирает. Но оказалось, всё правда. Она даже была старше, чем описал Рахмат, и на глазах её были не одни очки, а сразу двое. Она остановилась перевести дух и, увидев Рахмата, приветливо улыбнулась. Рахмат подскочил к ней, взял под руку и подвёл к супе.
— Садитесь, бабушка, отдохните немного.
— Спасибо, сынок, и верно — не мешает посидеть немного. Да и куда торопиться! — Старуха села, всё ещё обеими руками опираясь на палку. — А кто этот мальчик, твой друг? Да продлится ваша жизнь, дети мои. А твой товарищ похож на тебя. Вы кого-нибудь ждёте?
— Да, мы вас ждали, бабушка.
— Меня? А чего меня ждать-то, дети мои?
Рахмат подмигнул мне, чтобы я объяснил.
— Вам не надо дров наколоть? — выпалил я, не зная, что говорить.
— Мы можем и крышу обмазать, если она протекает у вас.
— Ни дров у меня, голубчики, ни глиняной крыши нет. — Старуха поочерёдно посмотрела на нас и улыбнулась. — Государство дало мне такой дом, внутри которого всё есть. Не нужно стало ни дров, ни воды таскать, ни крышу мазать. Хорошие очень, оказывается, бывают квартиры такие. А про соседей и не говори — все такие милые, сердечные люди. Они говорят мне: «Вы не подумайте, что вы одиноки. Все женщины, которые здесь живут, — это ваши дочери, и мужчины — сыновья». А я смеюсь от радости: ведь не всякая счастливая мать имеет столько детей.
