— Вообще-то верно, — ответил я, взволнованный словами друга, хотя не раз слышал, что стать учёным не лёгкое дело, — только вот…
— Что только?
— Да сидит же вечно Салим-ата на этой супе! Как её раскопаешь?
— А! — пренебрежительно махнул рукой Рахмат. — Всё это проще простого. Ты соглашайся, а остальное я обдумал.
Надо соглашаться, но на душе как-то неспокойно. И отказываться не хочется: вдруг Рахмат прав и под супой в самом деле зарыт таинственный клад?
— Будь что будет, — сказал я. — Только давай без фокусов.
— Какие фокусы! — огрызнулся Рахмат. — Мы просто проведём подкоп из вашего сада под супу. Каких-нибудь полтора-два метра — и мы у тайны, которую хранит Салим-ата. — А если ничего не найдём, закопаем подкоп, вот и всё, — продолжал Рахмат.
— Что ж, это неплохо придумано, — согласился я.
Рахмат тут же побежал домой и принёс лопату. Есть у него такая лопата, с короткой ручкой. «Штыковая» называется.
Мы принялись за дело…
Пять дней, как кроты, рыли мы этот подкоп. Работали по очереди. Когда Рахмат подавал из ямы наполненное землёй ведро, я смотрел на его чумазую рожищу и меня разбирал смех. И Рахмат смеялся, глядя на меня. Потому что моё лицо тоже было грязное, как у чёрта.
Мы шикали друг на друга: шуметь ведь нельзя — за дувалом сидит Салим-ата.
Вдруг лопата ударилась обо что-то твёрдое. Рахмат выскочил из ямы.
— Есть! — сказал он отрывисто. — Дальше копать опасно! Надо подождать, пока старик уйдёт обедать.
— Может, он уже ушёл?
— Надо посмотреть, — сказал Рахмат.
Я забрался на дувал и выглянул на улицу.
Салим-ата, как всегда, восседал на супе и через толстые очки читал потрёпанную книжку, написанную арабскими буквами. Перевернёт страницу, отхлебнёт из пиалы чаю и опять водит пальцем по строчкам. И охота ему читать такую старую книгу! Шёл бы лучше обедать. Ведь давно прошло время обеда.
Я спрыгнул вниз и предложил сбегать поесть. Рахмат сразу согласился.
Когда мы вернулись, старика не было. Рахмат полез в подкоп. Я схватил ведро, которое он подал оттуда, высыпал землю и дрожащими от волнения пальцами стал просеивать её.
Просеиваю, а сам думаю: «Сейчас я найду такую вещь, которая даже не снилась учёным всего мира!»
Я перебирал землю, но, кроме фарфорового черепка от разбитой пиалы и пожелтевшей бараньей кости, ничего не нашёл. Я внимательно разглядывал свои «археологические» находки, когда вдруг что-то ухнуло. Из норы выполз Рахмат. Он был насмерть перепуган, с него сыпалась земля.
