Не прощаюсь | страница 77
Усы Подковой оказался врачом соседнего военного госпиталя доктором Кирилловым, бывшим лекарем лейб-гвардии Кирасирского полка. На чертова эскулапа, несомненно ротного командира, ушла уйма времени, исключительно из-за Алексеевой тупости. Ни с кем, похожим на подпольное начальство, Кириллов не контактировал. Лишь на седьмой день, и то по случайности, Алексей у двери подслушал обрывок тихого разговора, в котором доктор сказал собственному фельдшеру: «Будет исполнено, Карл Петрович». Притом фельдшера этого Романов видел поблизости ежедневно, и звали его вовсе не Карлом Петровичем, а Прохор Иванычем. Он-то, выходит, и был «батальонным».
Зато со следующим звеном повезло. В тот же день липовый «Прохор Иванович» наведался в Хамовнические казармы и погулял вдоль ограды с командиром полка имени Парижской коммуны товарищем Стаднисом. В завершение разговора был поощрительно похлопан по плечу, из чего следовало, что Стаднис командует полком не только у красных, но и у заговорщиков.
Первомайская демонстрация на Красной площади
Вся эта нескончаемая сказка про белого бычка Романову начинала сильно надоедать, тем более что Стаднис по своей официальной должности без конца встречался с разными прямыми и непрямыми начальниками, так что каждого из них, кто прежде был офицером, потом приходилось проверять. Все оказались чистыми.
Лишь на первомайской демонстрации Алексей наконец вышел на «бригадного». Когда полк имени Парижской коммуны стоял перед Историческим музеем, дожидаясь выхода на Красную площадь, командир вдруг подошел прикурить к уличному точильщику. Тот выглядел живым олицетворением Освобожденного Труда: вжикал ножиком по каменному кругу – салютовал пролетарскому празднику искрами, а на синем халате красовался кумачовый бант. Но комполка, прикуривая папиросу от простецкой самокрутки, больно долго шевелил губами, точильщик же ответил коротко и резко, после чего Стаднис виновато кивнул.
И сразу перестало быть скучно. Горячо, очень горячо! Это бригадный начальник. Огонь совсем близко!
От Зотова было известно, что на высшем уровне заговор состоит из «дивизий», а значит, оставалось подняться всего на одну ступеньку.
Интересный точильщик сразу после ритуала с прикуриванием перестал сыпать искрами и пошел с краснознаменного ликования прочь – Театральной площадью, потом дворами. За первой же подворотней Романов наткнулся на брошенный станок. Там же валялся красный бант. Высунувшись из-за угла, увидел, как идущий впереди человек скидывает халат, под которым оказался приличный чесучовый костюм.
