Самому Алексею диспозиция ужасно нравилась. Не операция, а шедевр искусства. Вот она уж точно войдет в учебники.
– Романов, ты гений, – сказал окончательно успокоившийся Шварц. – Может, ты хоть по маме еврей?
– Я по жизни еврей, – ответил Романов. – Ладно, побежал я. Уже семь двадцать пять.
Первое, что показалось ему странным, но еще не встревожило – в скверике перед амбулаторией не было охранников. Ни одного. Члены штаба опаздывают?
Потом Алексей увидел, как с крыльца поспешно спускается Засс, в каждой руке по кожаной сумке.
– Куда вы, доктор? А как же прием?
Засс изумленно уставился на Романова.
– Простите, я в ваших загадках ничего не понимаю… Четверть часа назад прибежал господин Миркин, очень нервный. Сначала закричал: «Марья Львовна, доктор, я за вами! Я сообразил, что Романов вас не предупредил! Скорее уходите!» Марья Львовна ему: «Как уходите? Зачем уходите? Все только пришли». А потом… потом все забегали, закричали: «Чекисты, скоро придут чекисты». Минуты не прошло – я остался один. Мне никто ничего не объяснил! Я собрал самое необходимое, и вот… Может быть, хоть вы скажете, что мне делать?
Алексей стоял ни жив ни мертв.
Душевного покоя захотел, мерехлюндер. Расстрелять тебя мало…
Оттолкнул доктора, ринулся в амбулаторию, к телефону.
Засс, помедлив, побежал в другую сторону.
– Не вешай нос, Леша. Отработано не на «отлично» и даже не на «хорошо», максимум на «уд.» с плюсом, но все же экзамен сдан. Главное – восстания не будет.
Орлов находился еще в госпитале, но с сегодняшнего дня снова взял руководство в свои руки. Ему в палату поставили телефонный аппарат, носили сводки и донесения. На тумбочке у кровати лежали списки арестованных, прижатые сверху пепельницей с грудой окурков.
– Саввина и членов штаба мы, конечно, упустили, но почти всех бригадных и большинство полковых арестованы, склады с оружием тоже захватываем, один за другим.
Постучав, вошел порученец, протянул бумагу. Орлов, неловко повернувшись, стал читать.
– Хорошая новость. Накрыли оружейный склад их кавалерийского отряда, а там оказался наш «еврей-воин», Миркин.
– Взяли? – встрепенулся мрачный Романов.
– Хладным трупом. Выхватил пистолет, ну ребята его и угрохали. Жалко. Не научились еще живьем брать. Так и не узнаем, кто «Союз» снабжал деньгами.
Он присмотрелся к Алексею.
– Эй, ты чего такой кислый? Гордиться надо. Какое дело провернул! Сорвал заговор против республики. И почти без потерь с нашей стороны. Одного человека только потеряли, и то не сегодня, а раньше. Тимофея Крюкова. Вечная ему память. Какой был товарищ!
