– Не боевым же.
– Тогда я тебе вот что скажу. Лично я на слух всегда отличу боевой выстрел от холостого. Василий Васильевич твой не дурак, он наверняка отправит кого-то посмотреть, как убивают чекистского начальника. И, скорее всего, этот кто-то будет человек опытный. Если поймет, что ты стрелял холостым, вместо операции «Доверие» у нас выйдет операция «Провал».
Алексей нахмурился. Орлов был прав.
– Ты предлагаешь стрелять боевым, но мимо?
– Тоже риск. Пуля отрикошетит от мостовой или еще от чего-то, высечет искру – может быть заметно. Нет, Леша. Давай-ка ты будешь стрелять всерьез. Но не убьешь меня, а ранишь. Для доверия этого хватит, а мне потом можно не уходить в подполье.
– Как раню? По-настоящему? – недоверчиво спросил Романов.
– Ну да. Легонько. Ты как стреляешь?
– Стреляю-то я прилично, и Полканов обещал дать «маузер» с оптическим прицелом. На упоре, с прикладом, метров с пятидесяти легко продырявлю копейку, но… Ты уверен?
– Тима, твой маузер хорошо пристрелян? Дай ему.
– Ты что удумал? – спросил Крюков, вынимая из деревянной кобуры большой пистолет.
– Иди сюда. – Орлов поманил Алексея к окну. – Вот идет из столовой наш управделами товарищ Ягода.
Внизу, во дворе, щеголевато одетый мужчина бережно нес перед собой миску горячего супа.
– Сейчас проверим, какой ты Вильгельм Телль. Не надо Ягоде эти щи кушать. Они невкусные, я пробовал.
Крюков, хихикая, толкнул в плечо:
– Давай, Романов. Вишь, у него кителечек генеральский.
Взвесив «маузер» на ладони, Алексей печально сказал:
– Серьезные люди, опора государства. Шпана!
Выждал, когда идущий повернется в профиль, и только после этого, рисуясь, вскинул руку. Как бы не целясь (на самом деле, конечно, прицелившись, но очень быстро) выстрелил.
Продырявленная миска, будто ожив, выскочила из рук жертвы эксперимента, а сам управделами с воплем подпрыгнул на месте.
Обернулся на гогочущих в окне Орлова с Крюковым (Алексей благоразумно спрятался за штору).
Весь китель у товарища Ягоды был в дымящейся капусте.
– Дурак ты, Орлов, и шутки у тебя дурацкие! Я Дзержинскому рапорт напишу! Ты мне китель попортил! Сапоги шевровые!
– Это не я, это Крюков, – показал пальцем Орлов. – Он не нарочно. Он маузер чистил.
Отошел от окна, посмеиваясь.
– Кстати о шевровых сапогах. На следующей неделе получим десять пар для награждения особо отличившихся сотрудников. Если ты, Леша, меня аккуратно продырявишь – одна пара твоя. А если скриворучишь и убьешь – даже не надейся… Перестань хрюкать, Хрюков, – сказал он сложившемуся пополам Крюкову. – На тебя председателю ВЧК рапорт пишут, а ты ржешь.
