— Не перебивайте меня.
— С вашего позволения, господин председатель…
— И вы не перебивайте меня, господин следователь. Мистер Лэнг, вас вызвали на заседание комиссии потому, что, по нашим сведениям, вы располагаете кое-какими данными о подрывной коммунистической пропаганде…
— Прошу извинить меня, сэр, но я не располагаю никакими данными ни о коммунистической, ни вообще о какой-либо пропаганде. А поэтому…
— Помолчите, мистер Лэнг. Следователь комиссии задаст вам несколько вопросов, на которые вы обязаны ответить прямо, без всякого увиливания. Вы находитесь под присягой — я полагаю, вы давали присягу? Несколько минут назад вы утверждали, что воспитывались как католик, — надеюсь, вы уважаете присягу.
— Извините, сэр. Я не хотел показаться легкомысленным. Но позвольте сказать, что я совершенно не понимаю, зачем меня сюда вызвали. Написав «Войну Алой и Белой розы», поставленную вскоре после того, как я окончил университет, я в 1924 году, если мне не изменяет память, получил стипендию «Фонда Гуггенгейма» и выехал в Европу, чтобы заняться творческой литературной деятельностью. В Париже я написал вторую пьесу — о Жанне д'Арк, но потерпел неудачу. По-видимому, было слишком смело с моей стороны браться за эту тему. В 1928 году я написал еще одну пьесу, которая шла в Нью-Йорке в течение полутора месяцев. Критикам она понравилась, но публика ее не посещала. Пьеса называлась…
— Довольно, мистер Лэнг. Пьеса «Лучше умереть…»— о гражданской войне в Испании — тоже принадлежит вам?
— Да. Она пользовалась наибольшим успехом. Эта пьеса была написана своевременно и, простите за смелость, обладала некоторыми достоинствами как драматическое и поэтическое произведение.
— Название этой пьесы…
— Простите, господин конгрессмен, я забежал вперед. Да, пьеса так и называлась. Для ее названия я взял слова из известной речи великого вождя испанского народа Долорес Ибаррури, которая…
— Она была коммунисткой?
— Она и сейчас коммунистка, господин конгрессмен. Но вы, конечно…
— Вы когда-нибудь встречались с этой мисс… По-моему, ее звали Пасионария?
— Пасионария. Да, я встречал ее.
— В Испании?
— Да. Я был там в качестве военного корреспондента телеграфных агентств. Как неудачливому драматургу, мне приходилось зарабатывать на жизнь, работая журналистом, радиообозревателем, лектором. Однажды я даже сделал кинофильм. Надеюсь, сейчас это не считается подрывной деятельностью?
— Зачем вы встречались с этой коммунисткой?
