У Дуси в организме не хватает мух. Зато их хватает в доме, особенно на веранде, где дверь стоит нараспашку всё лето. Всяк мушиный индивид, отжив положенный ему, весьма краткий срок, ложится на пол, или на диван, или на подоконник, и, прижав к груди сухонькие лапки, умирает. Душа его возносится в невесомый мушиный рай, а телами умерших у нас заведует Евдокия. Несколько раз в день Дуся проходится по дому, и, словно веником, сметает языком скрюченные мушиные тушки. Делается это с большим тщанием и с не меньшим аппетитом.
— Дуся — спрашиваю я — откуда в тебе эта нездоровая любовь к мухам?
— А тебе что, мух для меня жалко? — в свою очередь спрашивает Евдокия.
— Да мне не мух жалко, мне себя жалко. Вот ты подбираешь всякую пакость, а потом лезешь целоваться. Вчера от тебя пахло мышами. Позавчера — коровьими лепешками.
— И что? — делает непонимающее лицо Дуся.
— А то, что меня потом тошнит от твоих поцелуев — раздраженно говорю я. И тут же сожалею об этом.
— Ах, вот как? — дрожащим от обиды голосом говорит Евдокия. — Когда я тебя целую, мне все равно, чем от тебя пахнет. Потому что это — ты. А ты… а ты… эх, ты…
Дуся протискивается боком в приоткрытую дверь и уходит в сад. Я же, неприкаянно послонявшись по дому, сметаю в совок новопреставленных мух, наливаю свежей воды в собачью миску, потом не выдерживаю и тоже иду в сад — мириться.
Евдокия лежит на своем любимом месте, под осыпающейся шелковицей, красиво инкрустированная маленькими золотыми листьями. Лицо у нее скорбное и отрешенное.
Я присаживаюсь рядом, вздыхаю, смахиваю с Дусиной шеи сухую травинку. Снова вздыхаю. Потом говорю:
— Понимаешь, Дуся, есть вещи, которые нам неподвластны.
— Понимаю — говорит Дуся, и, клацнув зубами, хватает на лету неосторожную муху. Потом падает на меня боком и лезет целоваться. При этом пахнет от нее… да какое это имеет значение?
*****
Все лето, не покладая лап, Дуся трудилась в саду. Трудовая деятельность была столь интенсивной, что свободного от работы времени ей хватало только на поесть и поспать. Я была довольна, что собака занята делом, и не вникала в Дусины садоводческие изыскания. В свою очередь, Дуся была довольна данной ей свободой, свежим воздухом и реализацией себя в качестве землекопа. А кошки были довольны тем, что никто не висит у них над головой и не спрашивает, почему вы лежите на моем диване и едите из моей миски.
В результате всеобщего довольства, наш сад нынче напоминает поле битвы. С применением тяжелой артиллерии и коврового бомбометания. Пройти от одного дерева к другому, не сломав ногу, задача практически невыполнимая. Кругом воронки мне по пояс, длинные извилистые окопы, недостроенные землянки, дзоты и насыпи. Раскопки перемежаются сухой травой, палками, окаменевшими костями, мумифицировавшимися мышами и жуками, тленом непонятного происхождения. Видно, что все это не впопыхах нарыто и не бессистемно валяется. Композиция продумана, дизайнер — поклонник широты и красивого хаоса. В общем и целом, налицо картина «Как я провел лето».
