Етылен повел гостя в довольно большой дом.
— Это школа, — сообщил он. — Я в ней учительствую.
В школе Етылен и жил, занимая один класс, в котором стоял сколоченный из досок топчан, покрытый оленьими шкурами, и покосившаяся полка с книгами. На столе лежала раскрытая книга. Василий Ажаев, «Далеко от Москвы», прочитал Танат, перевернув ее.
— Хорошая книга, — похвалил Етылен. — Сталинскую премию получила.
— О чем она? — спросил Танат.
— О том, как во время Великой Отечественной войны на Дальнем Востоке героически строили нефтепровод.
Етылен тем временем приготовил чай, смел со стола ученические тетради, расстелил газету «Советская Чукотка», поставил сахар, масло, толстыми кусками нарезал хлеб. При виде этого щедрого угощения у Таната свело скулы судорогой, и рот наполнился слюной: давно он не пробовал таких лакомств!
— Вообще я не очень хотел быть учителем, — признался Етылен. — Собирался вернуться в тундру, в стойбище. Но наших оленей слили с двумя другими стойбищами, организовали колхоз, а мне вот предложили школу. Пришлось соглашаться. Хорошо хоть ребятишки способные, все схватывают на лету. Иначе как учитель я бы сразу пропал…
Танат смаковал каждый кусок намазанного желтым сливочным маслом хлеба, каждый глоток крепко заваренного сладкого чая и прикидывал в уме, сколько можно выменять на привезенную пушнину, пыжики и оленьи шкуры муки, сахару, чаю и табаку. Надо бы еще отцу бутылку злой веселящей воды захватить…
— А вы из какого колхоза? — вдруг спросил Етылен.
Танат поперхнулся чаем и не сразу ответил:
— Из «Красной зари»…
Так назывался уэленский колхоз.
— И чего вы так далеко откочевали от своей земли?
— Гололед случился на полуострове, пришлось искать свободные пастбища.
— Да, далековато вас загнало, — сочувственно произнес Етылен. — Тут где-то бродит Аренто со своими оленями. Махровый кулак, враг Советской власти. Убежал от коллективизации, думает, что его не поймают. Дурак, не понимает: как можно убежать от Советской власти? Ничего, придет зима, установятся нартовые дороги, и достанут его власти.
Етылен произносил эти слова с нескрываемой злобой, словно Аренто был личным врагом учителя и нанес ему кровное оскорбление или смертельно обидел. На Таната повеяло стужей опасности, и он заторопился:
— Спасибо за угощение. Скажи, а у вас в магазине можно купить тетради и карандаши?
— Ты что, тоже учительствуешь? — с усмешкой спросил Етылен.
— Да нет, — замялся Танат, — жене моей нужно… Она просила.
