из ошибок прошлого – так, в наши дни мало кто считает логический позитивизм актуальным направлением, – но это не равнозначно полной «перезагрузке» философии и началу с чистого листа. Философ всегда, по крайней мере, одной ногой стоит в прошлом.
Для чего нужна история философии
Существует мнение, которого, в частности, придерживается Куайн, – что те, кто пишет историю философии, и те, кто ее систематизирует, выполняют две совершенно разные задачи, поскольку для истории философии имеет значение смысл текста, а для систематизации философии имеет значение его истинность. Оценить это утверждение затруднительно, поскольку для того, чтобы установить истинность текста, необходимо сначала понять его, то есть осознать его смысл. Верно и обратное: невозможно понять смысл текста, не оценивая при этом его истинность. В частности, нужно оценить последовательность и непротиворечивость логической аргументации, попытаться понять, какие истины он призван донести до читателя и, в конечном счете, выполняет ли он эту задачу. Гадамер утверждал, что мы можем понять текст лишь постольку, поскольку мы понимаем его интенцию сообщить некую истину о чем-то. Каждый текст создается с целью сообщить нам некую истину, и именно ее мы должны стремиться понять, пытаясь понять текст.
Куайн утверждал, что мы начинаем заниматься философией по одной из двух причин: либо из интереса к истории философии, либо из интереса к философии как таковой. Куайн считает, что между этими двумя случаями есть принципиальная разница, и работа над историей философии очень сильно отличается от занятия собственно философией. Аласдер Макинтайр отвечает Куайну так: через сто лет интересоваться теми, кто занимается собственно философией сегодня, будут только те, кому интересна история философии. Я думаю, в этом он прав, и не сомневаюсь, что сто лет спустя Куайна будут читать только те, кому очень интересна история философии, а те, кому интересна философия сама по себе, всегда будут читать таких «историчных» философов, как Гегель и Хайдеггер. Впрочем, все это лишь догадки. Некоторые философы, обладавшие большим влиянием в свою эпоху, со временем оказываются преданы забвению, а те, кого современники практически игнорировали, оказываются канонизированы последующими поколениями. Большинство современных философов, даже самые известные, скорее всего, не оставят следа в истории философии и не станут частью философского канона. Кого будут помнить в будущем, предсказать сложно, поскольку это зависит от того, какие темы и задачи будут считаться приоритетными для философии, а этот вопрос пока остается открытым.
