Я задумался. Сколько себя помню, я всегда ненавидел дорогие автомобили какой-то классовой ненавистью. Роскошный внедорожник, который несется по разбитым украинским дорогам — это символ вражьей силы, перед которой я чувствовал беспомощность и первобытную злобу. Ясно, что ненавидел я не сами машины, но тех, кто ими управлял. Для меня «человек на джипе» — вор, который украл львиную долю моего благополучия, моего будущего. Кроме того, меня не радовала перспектива быть застреленным или взорванным в салоне пусть и дорогого автомобиля. В принципе, не считая пристрастия к боксу, я оставался мирным человеком и никому не желал причинять боль и уж тем более убивать.
— Могу я увидеть Демьяна, прежде чем принимать решение?
— Это невозможно. Когда нужно будет он придет к тебе сам. Принимай решение прямо сейчас и сделай, наконец, свой ход — сердито сказал Ужеля и почесал свой затылок ручонкой, той самой ручонкой, которая успела поставить мне мат более сотни раз.
Счастье во всем играет большую роль, особенно же в делах войны.
Гай Юлий Цезарь
«Над глубокой, заснеженной долиной висело тяжелое серое небо. Долина напоминала огромную фарфоровую пиалу, которую накрыли фарфоровой же крышкой-небом. За плотным слоем темных снеговых туч солнце, казалось, не имело ни одного шанса выглянуть хоть на секунду и блеснуть отражением в каком-нибудь случайном стеклышке. Между тем случилось чудо — крышка приоткрылась и на несколько секунд солнце пробилось из-за туч. Редкие лучи устремились вниз и пронзили широкое дно долины, где устроили вдруг настоящее светопреставление многоцветных бликов, блесков и радужных отражений. Сияющая армада автомобилей была тому причиной. Целый океан света разлился по стеклам, капотам, фарам, зеркалам тысячи новеньких джипов.
Из блиндажа вылез человек, это был Ставр. С двумя флагами в руке, желтым и зеленым он взошел по ступенькам на высокий помост. Его взору предстала грандиозная и невероятная по масштабам картина — белое войско джипов по левую руку и черное войско джипов по правую руку замерли в безмолвном ожидании, готовые ринуться друг на друга. Ни один мотор не был еще заведен. Внутри каждой машины рука водителя — бойца лежала на ключе стартера. Сотни машин были расставлены в геометрически правильном порядке, словно римские легионы времен античности.
Тишина казалась невозможной, однако лишь гул весеннего норвежского ветра и шелест винтов от двух вертолетов, зависших высоко в небе был слышен в эту минуту над долиной. Высокая фигура Ставра будто замерла. Ветер трепал его длинные седые волосы. Он с каменным спокойствием смотрел на будущее поле битвы и, казалось, о чем-то глубоко задумался. Теперь даже ветер утих и долгая секунда нереальности происходящего повисла в воздухе. Вдруг, Ставр поднял вверх желтый флаг и тысяча рук повернула тысячу ключей стартеров и тысяча мощных моторов взревела как разбуженные львы. Теперь все ждали, когда опустится флаг желтый и взметнется зеленый…»
