– Бутылка какого-то манца. Понятия не имею, что это.
– Manzanilla, – произнесла я с идеальным испанским акцентом, – это такое вино.
Я открыла буфет и прошлась по частоколу пыльных бутылок. Они ответили на мое прикосновение тихим перезвоном.
– Выпьем? – спросила Дженна, поводя вверх-вниз безупречно выщипанными бровями.
Я закатила глаза. Дженна никогда в жизни не возьмет в рот ни капли алкоголя. И дело даже не в том, что нам всего пятнадцать. Она занимается бегом. Это Дело ее жизни. Поэтому вы никогда не увидите на ее лице никакого другого макияжа, кроме тонкой подводки для глаз и капли блеска на губах, темные волосы всегда убраны в аккуратный хвост, а из обуви у нее двадцать пар спортивных туфель. Вернее, извиняюсь, беговых кроссовок. Она не ест и не пьет – она удовлетворяет потребности тела в пище и воде. Осквернение организма алкоголем для нее столь же большой грех, как загрязнение мирового океана нефтью из-за неисправного танкера.
А что касается меня, я не пью, потому что папа убил бы меня за это.
– Нашла! – Я с головой залезла в буфет, чтобы выудить оттуда нужную бутылку. Вынырнув обратно, я увидела, что к нам спустился Эрик и вовсю снимает Дженну, которая корчит смешные рожицы на камеру.
– Ну ты, извращенец, прекрати немедленно, – сказала я, протискиваясь мимо него.
– А что такого? Я просто снимаю Дженну.
– Хочешь сказать, что, если я сейчас просмотрю, что ты наснимал, я увижу ее лицо, а не сиськи?
Эрик посмотрел на меня удивленно.
– Ну…
– Правда, что ли? – Дженна выхватила у него из рук камеру. – Удалено, – сообщила она, уничтожив все, что он записал. А потом повернулась ко мне:
– Обойдусь как-нибудь без этих кадров.
Она-то обойдется, а вот он нет. Он на четыре года младше меня. Мы с Дженной дружим с шестого класса, и все эти годы он к ней неровно дышит. Когда-то это казалось милым. Но на пороге полового созревания его влюбленность самым уродливым образом сменилась настоящей одержимостью… Фу!
– Больше не делай этого, Липучка, – сказала Дженна, протягивая ему камеру. – Я тебе как сестра.
– Сестра, как же! – паясничал Эрик.
– Все, хватит, жертва гормонов, сними лучше это, – я подождала, пока он не направил свой объектив на меня. – Ты должен это заснять, потому что я, Отем Фоллз, собираюсь заняться готовкой.
– Ты будешь держать огнетушитель или я? – спросила Дженна Эрика, вызвав у него гораздо более неистовый и продолжительный хохот, чем шутка того заслуживала.
– Можете смеяться сколько хотите, – сказала я, не обращая на них никакого внимания. – Но сейчас на ваших глазах моя жизнь может полностью измениться. Готовка может стать моим
