Именно из-за этой боязни, что его объявят умалишенным, герр Вохербрум не открывался даже близким товарищам, что сейчас сидели напротив, по другую сторону узорчатой скатерти сидели товарищи, лупали глазами над вазочками с вишневым и крыжовенным вареньями, да коробочкой ванильно пахнущим ландрином.
А те, в запарке революционных дел, этого попросту не замечали. Точнее не то чтоб не замечали, а наверняка объясняли обыденными причинами — погодой, усталостью, плохим настроением…
Поставленная Партией и Правительством задача — достичь Луны и овладеть её золотом — не решалось. Астрономы Пулковской обсерватории несколько месяцев назад обнаружившие залежи благородного металла на спутнике Земли сделали свое дело а вот у них, у ракетчиков — не получалось пока.
Объяснение профессорского настроения было настолько очевидным, что ничего другого им и в голову не могло прийти. Новый двигатель, куда как более мощный, чем те, что стояли на первых космолетах, не радовал, а в очередной раз взорвался при испытании.
К счастью обошлось без жертв, но полтора месяца работы, здание лаборатории и сбитая осколком кирпича с его головы новая шляпа, по их мнению стоили того, чтоб о них пожалеть. Дегтя и Малюкова авария в лаборатории ничуть не огорчила. Они, кстати, последнее время часто пропадали на неделю-другую, но всегда возвращались и были в курсе последних политических событий. В очередной раз откуда-то возвратившийся Федосей Петрович похлопав его по плечу так и сказал — понято ведь, что не может быть пути вперед без потерь и трудностей. Чем ближе к истине, тем сильнее сопротивляется Природа, тем больше сил приходится прилагать, чтоб достичь цели! А раз так, то о чем ту жалеть? Познание, как и Революция — процесс естественный для человека. Значит не жалеть нужно о пройденном и сделанном, а добавить усилий и достичь поставленной цели!
А для этого все им Советская власть дала — материалы, оборудование, людей… Тут не губы дуть надо, а собраться с силами и ударить вновь!
Профессор выскочил из задумчивости.
Коллеги смотрели на него с сочувствием.
Превратно поняв немецкое беспокойство, Деготь протянул профессору новую подшивку газет.
— Не волнуйтесь, Ульрих Федорович! Не дадим мы немецкий пролетариат на растерзание. Вот почитайте на первой странице.
Он только вздохнул. Не могли эти молодые люди понять его душевного томления. Да и сам он ничего не понимал. Луна — луной, двигатели — двигателями, но что-то еще в нем было не так.
