После возвращения к прежней ипостаси к нему вернулись и прежние привычки. Он старался их не афишировать, берегся, но время от времени давал себе потачку.
Чтоб «товарищи» не мешали размышлять о том, что делать дальше, профессор повадился ходить в городской сквер и бродить там туда-обратно. Польза от этого была двойная — никто из товарищей на глаза не попадался и он мог даже разговаривать сам с собой и чувствовать себя не товарищем, а господином профессором.
Изредка навстречу попадались такие же любители свежего воздуха, явно из бывших, кто-то даже пытался раскланиваться, но он из осторожности не отвечал — мало ли провокаторов — а предпочитал отмалчиваться и думать. Подумать было над чем. Надо сказать, что чувствовал себя несколько подавленным грандиозностью поставленной перед собой задачи — свернуть Лунную программу большевиков!
Свернуть-то надо, только вот как и чем?
Ну, хорошо… Взорвет он двигатель. Раз и еще раз. Но это не может быть вечным. Рано или поздно его отстранят, как не оправдавшего доверия Партии и Правительства и поставят кого-нибудь другого. К тому же вполне вероятно, что при той тяге большевиков к засекречиванию всего и вся, где-то такую же работу ведет еще один коллектив. И тогда всему конец. Большевики обгонят Запад.
Нужна помощь. Только где её взять посреди Страны Советов?
Он покачал головой. Нет. Тут помощи не дождаться. Остается только один путь — сбежать отсюда. Сбежать на Запад, к своим. А как? Это легко сказать… Хотя, положим, все же это вполне реально — ведь испытательные полеты проходят два-три раза в неделю. В воздух он поднимется, и что дальше?
Пусковая площадка прикрывалась с воздуха несколькими аэропланами, которые наверняка вмешаются в события, как бы те не повернулись. Конечно, от них можно попробовать оторваться, но это лишний риск. Годится только на самый крайний случай. Лучше уж пока есть время, придумать что-нибудь менее опасное…
А потом? Потом-то куда? В Париж? Или в Нью-Йорк?
Он гулял, позволяя мыслям роиться в голове, и ждал, когда там сам собой сложится приличный план, что под силу исполнить одному человеку. Но в голове составлялись самые нелепые комбинации в духе графа Монтекристо — с переодеваниями, фальшивыми документами, накладными бородами, двойниками…. Иногда выходило смешно.
Фантазии овладевали им, унося из совдепии…
— Здравствуйте, профессор.
Голос прозвучал сзади. Знакомый голос…
Профессор медленно обернулся. Человека, которого он увидел, не должно было быть в Советской России. Тот факт, что он все-таки здесь настолько ошеломил его, что он не ответил.
