Этим, собственно механики и занимались.
Над ними, отрабатывая моторами «вперед-назад» висел «Степан Разин». Из-под его брюха словно паутинки, текли канаты. Механики, со вкусом поругиваясь, крепили их к рым-болтам, готовя аппарат к транспортировке.
— Спасибо, доктор…
Дёготь обернулся. Федосей с перевязанной головой и в рваном тулупе, из прорех которого торчали клочья шерсти, напоминал неряшливо починенную мягкую игрушку.
— Не знаю, чему профессор больше обрадуется — тому, что мы живы или тому, корабль сберегли?
Федосей попробовал улыбнуться в ответ, но ничего у него не вышло..
— А тому и другому одновременно он не может радоваться?
— Может, конечно… Только вот чему больше?
СССР. Москва. Январь 1931 года.
Ремонтироваться пришлось в Москве.
Она встретила их не трескучим морозцем, а слякотью. Даже небо, обычно раскрашенное дымными хвостами из заводских труб, было серым. Конец января выдался в тот год каким-то необычным. Зима словно раздумала злобствовать — она то подмораживала природу, засыпая город негустым снегом, то превращала его в холодные ручьи, наполняя улицы промозглым туманом.
В такой вот туман «Степан Разин»» и приткнулся к причальной мачте тушинского аэродрома. На поле их уже ждали специалисты ГИРДа во главе с товарищем Цандером, лично примчавшимся возглавить ремонтные работы.
Дёготь и Малюков проследили, как орава специалистов оттранспортировала «Иосифа Сталина» в ангар на краю поля и отправились в Особый отдел.
Товарищ из Особого отдела внимательно выслушал их, задал несколько формальных вопросов и отпустил минут через десять. Уже на крыльце, пораженный быстротой событий, Федосей сплюнул.
— Тьфу! Разве это дознание? Ни одного вопроса толкового не задал.
Дёготь пожал плечами.
— Разберутся.
— Да тут же предательство явное! — рубанул воздух Малюков. — Ежу ж ясно, что в пять минут в одном месте броневики не собрать. Предательство на самом верху!
Они все-таки сошли с крыльца, чтоб не мешать выходящим.
— Мне кажется, что именно поэтому нас и не расспрашивали, что сами все понимают. Наверняка кто-то из немцев постарался. Только что ж они тогда так не аккуратно-то? Времени, что ли не было?
Шагов через двадцать, словно сведя размышления к конкретному выводу, Деготь выдал мысль.
— Похоже, что прав Ульрих Федорович.
Федосей посмотрел вопросительно.
— Насчет лунного золота. Зашевелились империалисты. Видно дела у них с транспортом не ладятся и хотели они наш корабль получить.
Деготь посмотрел с удивлением.
