– Прямо сейчас?
– Да, прямо сейчас.
Даже несмотря на помехи, он безошибочно узнал голос, который был таким резким, что им можно было резать, как ножом.
Толстый полицейский посмотрел на худого.
– Господи, чертов шеф. Вызывает.
– Да-а, у него есть такая привычка, – отозвался тот.
Тощий полицейский доедал хотдог, он закапал острым соусом свое пальто и теперь вытирал его маленькой салфеткой.
– Он требует Дэвенпорта, – сказал толстый.
– Должно быть, что-то произошло, – откликнулся тощий.
Они сидели на открытой трибуне. Лукас же находился внизу, под темным навесом, в двух секциях от них. Он лениво растянулся на деревянной скамейке прямо перед кассами тотализатора в десяти метрах от черной полосы беговой дорожки. На другом конце скамейки сидела симпатичная женщина в ковбойских сапогах, она пила кофе из пластикового стаканчика. Двое полицейских прошли по проходу к главной лестнице, спустились на два пролета и пробились сквозь небольшую толпу на нижних ступенях.
– Дэвенпорт! Лукас!
Лукас обернулся, увидел их и улыбнулся.
– Эй! Как дела? Как скачки?
– Шеф хочет поговорить с тобой. И, похоже, срочно.
Толстяк как-то не задумывался над этим до последней минуты. Это вырвалось внезапно, само собой.
– Они что, установили за мной слежку? – спросил Лукас, и зубы его блеснули.
– Ты знал об этом? – У толстяка глаза полезли на лоб.
– Да. Только не знаю почему.
Он выжидательно посмотрел на них.
Тощий полицейский пожал плечами.
– Мы тоже не знаем.
– Да пошел ты, Дик…
Лукас вскочил, кулаки его были крепко сжаты, тощий полицейский отступил на шаг.
– Богом клянусь, Лукас, мы правда не знаем, – заговорил толстяк. – Все сделали по-тихому.
Лукас обернулся и внимательно посмотрел на него.
– Он сказал срочно?
– Да. И похоже, что так оно и есть на самом деле.
Лукас повернулся к беговой дорожке. Он задумался. Его глаза расширились. Невидящим взглядом он смотрел через поле на стартовую позицию с шестью кабинками. Жокеи прижимали своих лошадей к самым воротам, а зрители стали передвигаться по трибуне поближе к финишу.
– Наверняка это тот самый убийца, – наконец сказал он.
– Да, – откликнулся толстяк. – Очень может быть.
– Так оно и есть. Черт побери, как мне этого не хочется. – Он призадумался ненадолго и вдруг улыбнулся. – Ну что, приятели, вы уже выбрали, на какую лошадь поставить в этом заезде?
Толстяк был несколько смущен.
– Я поставил два доллара на Скайбрайт Авенджер.
– Господи, Баки, – с раздражением заметил Лукас, – ты ставишь два доллара в надежде получить два доллара и сорок центов, если она выиграет. А она проиграет.
