Это произошло утром.
Мы отправили Нелидову с двумя опытными бойцами в депо станции Окуловка, у дальномера осталась одна Еремеева.
Вечерело, а посланные все не возвращались. Командир волновался.
Наступила полночь, а Нелидовой с ее сопровождающими все еще не было.
Перед рассветом мы вышли на боевые позиции, отстрелялись. Возвратились обратно — никого. В эту ночь Балашов не спал.
Стрелки часов приближались к двенадцати дня, когда разведчик, стоявший на последней платформе, подняв тревогу, громко крикнул:
— По полотну что-то катится! Похоже на ящик какой-то, только не разгляжу…
Разведчик еще не успел закончить фразы, а командир одним махом вскочил на платформу и, выхватив бинокль, застыл.
— Едут! — вырвалось у него одним вздохом.
Он стал медленно спускаться с платформы, да так спокойно, будто ничего и не произошло, будто и не он прошагал всю ночь до рассвета.
Вскоре «ящик» докатился до бронепоезда. Это и была наша дрезина.
Нелидова выглядела оживленной и довольной. Она оживленно рассказывала о достоинствах машины, подробно отвечала на вопросы, которые задавали ей собравшиеся вокруг бойцы и командиры.
Капитан слушал объяснения сержанта хмуро.
Я удивился: никакой радости он не проявлял, наоборот, казался мрачнее обычного.
Следующим утром Балашов поднялся на мой мостик (наши мостики находились друг против друга). Такое случалось не часто: командир бронепоезда не любил покидать свою «башню» с четырьмя ступеньками.
— Боюсь, что одному человеку не управиться и с дрезиной, и с дальномером, — заговорил капитан. — А нам хороший дальномерщик важнее. Поэтому подберите бойца посмышленей, который бы техникой интересовался, и прикрепите его к Нелидовой, пусть она обучит его водить дрезину. Бойца берите любого, независимо от его специальности. И проделайте это как можно скорее!..
Долго искал я кандидата на должность водителя дрезины, но это оказалось не так-то легко. Перебрал все подразделения, несколько раз перечитал список личного состава бронепоезда, и ни на ком не смог остановиться. Правда, несколько человек мог бы порекомендовать, но за них вступились командиры взводов, которые ни за что не хотели уступить нужных им бойцов.
К концу третьего дня ко мне снова поднялся Балашов и, устремив на меня сердитый взгляд карих глаз, насупившись, спросил:
— Подобрали?
— Пока нет, товарищ капитан.
— Что ж вы, в генералы его прочите, что ли? Шофера не можете подыскать? — строго сказал он и погодя добавил безапелляционным тоном: — Ну, вот что… завтра утром назовете мне кандидатуру.
