Пожилой слуга впустил ее в дом. Он с печальным видом сообщил Анне, что епископ Константин в настоящее время занят, но он ожидал ее прихода и скоро освободится. Лицо у слуги было мягкое, безбородое. Он смотрел на Анну без всякого интереса.
Она ждала приема в большой комнате с украшенным мозаикой полом и стенами цвета охры; две величественные иконы, казалось, светились в полумраке. На одной, в синих и золотых тонах, в украшенном драгоценными каменьями окладе, была изображена Дева Мария, на другой – Спас Вседержитель, написанный теплыми, желто-коричневыми красками.
Уловив легкое движение, Анна оторвала взгляд от икон неземной красоты и сквозь арочный проем посмотрела в более светлую комнату и видневшийся за ней внутренний дворик. В ярком солнечном свете она заметила крупную фигуру епископа в светлом одеянии. На его лице светилась улыбка. Он протягивал руку женщине, опустившейся перед ним на колени. Темный плащ растекся по полу у ее ног. Волосы женщины были уложены в замысловатый узел. Ее губы коснулись золотого перстня с драгоценным камнем, надетого на палец епископа. Эта сцена выглядела как символ всепрощения.
Умиротворяющая картина вызвала у Анны приступ душевной боли. Ей мучительно захотелось опуститься на колени, попросить прощения и почувствовать, как с ее плеч снимают тяжелый груз. Но это было невозможно.
Женщина встала. Ее лицо было мокрым от слез. Похоже, она была ровесницей Анны.
Константин осенил женщину крестным знамением и что-то произнес, но с такого расстояния невозможно было расслышать, что именно. Женщина повернулась и вышла через другую дверь. Анна шагнула вперед. Настало время действовать. Если она сможет пройти это испытание, впереди ее ждут еще тысячи подобных.
Константин с улыбкой приветствовал Анну.
– Меня зовут Анастасий Заридес, ваше преосвященство, – почтительно произнесла она. – Я лекарь, недавно прибывший из Никеи.
– Добро пожаловать в Константинополь, – приветливо ответил священник.
Его голос был глубже, чем у большинства евнухов. Похоже, его кастрировали уже после полового созревания. Лицо священника было безбородым, под мощной челюстью намечался второй подбородок. Светло-карие глаза смотрели внимательно и цепко.
– Чем могу помочь?
Он был вежлив, но интереса не выказывал.
У Анны уже готов был ответ.
– Мой дальний родственник, Юстиниан Ласкарис, писал мне, что вы очень помогли ему в трудные времена, – начала она. – Я долго не получал от него вестей, а потом до меня дошли тревожные слухи о какой-то трагедии, но я не осмелился разузнать подробнее, чтобы не навлечь на него беды.
