Когда Анна вошла, Лев обернулся и отложил в сторону инструменты, с помощью которых чинил шкаф. С тех пор как они поселились в этом доме, Анна поняла, что у него золотые руки.
– Пришло время встретиться с епископом Константином, – тихо сказала она. – Но прежде, чем я это сделаю, мне нужен еще один урок… пожалуйста.
Она могла бы заниматься медицинской практикой и не скрывая своего пола, но тогда имела бы право врачевать лишь женщин, а значит, смогла бы узнать о жизни Юстиниана гораздо меньше. А евнух мог войти куда угодно.
Было еще одно соображение, менее важное, но все равно не дававшее ей покоя: Анна не хотела, чтобы ее заставили снова выйти замуж. Она была вдовой и, хотя иногда могла думать о Евстафии без ярости или боли, считала для себя повторный брак невозможным.
– Ты слишком стараешься быть похожей на мужчину, – сказал Лев. – Есть несколько типов евнухов, в зависимости от того, когда их кастрировали. Некоторые из нас выглядят почти как обычные мужчины, но, учитывая твое хрупкое телосложение, мягкую кожу и высокий голос, тебе следует притворяться, будто тебя кастрировали в детстве. И не забывай об осторожности, иначе ты привлечешь к себе внимание.
Анна наблюдала за тем, как Лев перемещается по комнате. Он был высоким, худощавым, немного сутулым (годы брали свое), но при этом удивительно сильным. Его тонкие руки могли бы сломать деревянную палку, которую Анне не удавалось даже согнуть. Лев двигался со своеобразной грацией, ни мужской, ни женской. Нужно скопировать его походку…
– Если ты наклоняешься, – говорил Анне Лев, – нужно делать это вот так… – Он показал ей, как именно. – А не так.
Он наклонился, чуть развернувшись, как женщина. Анна тотчас заметила разницу и прокляла собственную беспечность.
– А руки? Ты не жестикулируешь, когда говоришь. Смотри…
Лев сделал красноречивый жест. Его пальцы двигались грациозно, но не женственно.
Анна старательно повторила.
Симонис внимательно наблюдала за ними, ее темное, когда-то привлекательное лицо встревоженно нахмурилось. Неужели она тоже боится? Симонис наверняка видит разницу между движениями Льва и Анны, замечает ошибки хозяйки.
– Еда испортится, – сказала служанка сухо.
Позже Анна встала из-за стола и ушла к себе, чтобы переодеться.
На улице было прохладно, шел легкий дождь. Но до дома епископа было не так уж далеко, чуть меньше мили. Он жил на другой стороне стены Константина, недалеко от храма Святых Апостолов. Анна быстро шла по улице, время от времени поглядывая на воды залива внизу, у подножия холма.
