Помните, на заре «перестройки» пошла мода в школах буквально отказываться от неуспевающих, неперспективных детей после получения ими неполного среднего образования? Мы же учим всех, ни от кого не отворачиваемся — если еще и школа в такое нелегкое для всех время от детей отвернется, то к чему же мы тогда придем?
Каждый преподаватель должен быть — и не в последнюю очередь психологом, полагает Галина Петровна. Но пока, при наличии штатных единиц, специалистов этого профиля в школах мало. Между тем, исследования, проведенные в школе, зафиксировали среди учащихся всех возрастов так называемую повышенную тревожность. На вопрос об уровне этого параметра среди ее коллег и как директору удается поддерживать его на приемлемом уровне, Галина Петровна ответила:
— Во-первых, хочу отметить, что директор сам по себе в «битве за детей» — никто: один в поле не воин. Главное — коллектив. Что касается «должного уровня», то тут, конечно, почти все зависит от преподавателей, а от директора — лишь в минимальной степени. Я благодарна коллегам, что они у меня такие… самоотверженно-человечные. Знаете, иная придет ко мне в кабинет, выплеснет наболевшее, прямо расплачется — и то понятно: одно безденежье чего стоит. Выйдет — и на урок. А я со страхом думаю, как же она там в классе сможет, не то что работать, — просто владеть собой!? Иду потихоньку к тому классу, приоткрываю незаметно дверь, смотрю и глазам своим не верю: она как куколка, сосредоточенная, глаза одухотворенные, улыбается! Куда все подевалось. Видите, какие они?
Галина Анатольевна Астахова приехала в Пангоды в сентябре 1983 года. Когда вертолет приземлился в аэропорту Медвежье, она, молодая учительница, прилетевшая на Север с мужем «за романтикой», изумилась: огромный пустырь, песок, серость… В сердцах воскликнула, обращаясь к мужу: «Куда ты меня привез?!»
Зашли в комнату общежития, выделенную для семьи новоиспеченных северян, там, в первую очередь поразили стены. Старые обветшалые обои были «подремонтированы» красными этикетками: «Русская водка»… Вся стена в наклейках. Галина Анатольевна села на кровать и заплакала. Не себя было жалко — двоих своих маленьких детей, которым предстояло жить в этом «клондайке»…
Она не хотела поступать в школу, считала, что серьезное преподавание должно быть процессом долговременным и непрерывным, а приехали ведь года на три. Думала поработать «тихонечко» воспитательницей в детском саду — и домой, в родной Новосибирск. Но на «садик» очередь: женщин, приехавших за мужьями на Север и пытавшихся где-нибудь устроится, было уже много. Так она попала в единственную тогда в поселке школу, взяли учителем русского языка и литературы.
