Пангоды столичными звездами не удивишь. Как ни странно, жители этой, по общим понятиям, глубинки, провинциалами себя полагают настолько же, насколько это характерно для, например, тюменцев или свердловчан, — т. е. исходя из географической, а не какой-либо иной отдаленности от европейской части страны.
Такая степень «удивляемости» определяется отчасти тем, что родина взрослых северян, в основном, — как раз-таки названная «европейская часть»; отчасти тем, что звезды, каждодневно сияющие на телевизионном небосклоне, на пангодинском, гастрольном, — метеоры. Так или иначе, более глубокий интерес вызывают судьбы известных земляков, неординарных личностей, жизнь которых является заметным слагаемым естества каждого из нас, нашей историей.
Это было четыре года назад. Закончилась однодневная пангодинская гастроль известного артиста. В понедельник он, окруженный многочисленной свитой, в основном затянутую в хрустящую черную кожу охраной, приехал в маленький, деревянный аэропорт «Медвежье».
Хозяйка авиаперевозок, сменный диспетчер газопромыслового управления, «нашла» пролетающий вахтовый борт с УКПГ на Надым и посадила его в Пангодах.
— Только отдельный вертолет, — «звездно» заявила охрана и предложила вполне «столично»: — Вахту высадите, подождут.
Пошли долгие минуты напряженных переговоров, но диспетчерская кабина стеклянная крепость с маленьким квадратным окошком, не сдавалась. Согласились ли в результате осаждавшие с тем, в чем всегда была убеждена и уверенно отстаивала в те минуты провинциальная мадонна, — человеческое достоинство не географическая величина и не должна изменяться в функциях широты и долготы? Неизвестно. Но особо горячего московского «качка», за грубость при штурме диспетчерской, его коллеги все же послали извиняться (это было непременным условием диспетчера для дальнейшего разговора вообще):
— Извини… — те, Варвара Ивановна.
Они улетели в вертолете, где им с вахтовиками вполне хватило места.
На предложения сына поменять работу на более спокойную, Варвара Ивановна отвечала:
— Сынок, ты же знаешь, я себе проблемы на любой работе найду.
Несмотря на сухие правила, строгие указания, именно она в итоге определяла, кто сегодня полетит первым рейсом, кто вторым, третьим. Аккуратно проходя между Сциллой производственных интересов и Харибдой общечеловеческих житейских проблем, успешно регулировала людские аэропортовские потоки. Вполне могло быть, что, вопреки инструкциям, женщина с ребенком улетала, а инженер оставался. Конечно, ей попадало, но она непреклонно отстаивала свою правоту. При этом ее аргументами справедливости было не что-то замысловато-убедительное, просто черное было черным, а белое — белым. Манера, с которой преподносилось очевидное, была обезоруживающей, поэтому ей верили, прощали и ее уважали.
