Буратино, при всей его явной проницательности и напускной рассеянности, — которая, вероятно, имела целью расслабить собеседника, вызвав к себе чувство снисходительности, — кое в чем был действительно беспечным. Начиная лишнюю фразу, которая предназначалась для смазки череды мыслей, а отнюдь не для собеседника, и при этом не договаривая, он полагал, что все непонятное от недосказанности не настораживает собеседника и забывается за ненадобностью, как словесная шелуха. Возможно, это было его слабым местом. Что касается нашего разговора, то, хотя я и не поддался на провоцируемую снисходительность, меня действительно не насторожили слова о двойных ударах, «технических делах». Однако эти фразы, осев на дно памяти, всплыли в более позднее время, когда пришел их срок, но когда было уже поздно.
А может быть, это я сейчас, намеренно, для собственного оправдания, обманываю себя тем, что тогда, якобы, ни разу тень ужасной догадки не осенила моего разума. Возможно, — ведь тогда были основания прикидываться слепым и глухим к двусмысленным недоговорам! Ведь со словами и с их интонацией, по которой можно было догадаться, что меня уже восприняли как серьезного писателя, — со всем этим открывались радужные перспективы, понять вдохновляющую сладость которых может лишь автор, не избалованный вниманием издательств и читателя.
…Бог и Черт, и Нострадамус с ними, нравственными аспектами моей временной сделки с Золотым Пауком! Я уже понимал, что от меня ждут книги — большой повести, романа, — которую «Золотой ключик» обернет в дорогую обложку. После этого я стану известен, как писатель, и богат, как писатель известный, популярный. Это будет блистательным трамплином для грядущего творчества, для реализации замыслов всей прожитой жизни. Я уже витал в небесах. Да, конечно, в тот момент я был готов на все. С каким негодованием я раньше рассуждал о продажных писаках! А в те, уже продуктивные, минуты общения с Буратино мысль о продажности если и возникала, то каким-то наивным детским воспоминанием, к которому относишься снисходительно в зрелости.
Но ведь кое с чем из выкладок Буратино трудно было не согласиться, трудно не согласиться даже сейчас.
— …Молодой человек! Что объединяет сообщество людей — страну, мегаполис, город, — любой коллектив? Самый короткий путь единения — наличие опасности. Вспомните истории возникновения великих империй!.. — здесь Буратино картинно осекся. — Я удивляюсь, почему вы не морщитесь от произносимых мной банальностей. Буду короче.
