Все мои сомнения с поспешной готовностью спрятались за мой патриотизм. В конце концов, мне не нужно совершать никакого преступления. Я лишь должен написать литературное произведение. Постараюсь, чтобы оно не было «желтым», «бульварным» и тому подобным. В нем непременно будет светлое начало, любовь… Разумеется, — добро и зло. Увы, не обойтись без плохого конца, но плохого — в сюжетном плане, а не в плане авторской позиции. Ведь победа добра, если в этом цель художественного произведения (иного я не представляю), — в сопереживании добру, в осуждении зла. Я не иду на сделку с совестью, я остаюсь самим собой.
Так я себя заранее оправдал. И согласился в принципе. Мы договорились, что я позвоню завтра, чтобы дать окончательный ответ.
— Да, — остановил меня Буратино у самой двери, когда я собрался ретироваться, — чуть не забыл. Ваша рукопись, с прекрасными рассказами и повестями, у меня. Разумеется, это будет издано книгой, и не только. Мы сами, с вашего позволения, поработаем с издательствами. Вы ничего не хотите добавить туда, к тому, что уже написали?.. — Он многозначительно посмотрел на меня, необычно для всей нашей беседы: боком, из-за очков, так, что был виден угол его глаза, в котором не было ничего бесовского — ни пламени, ни искры. Здесь мне показалось, что он действительно близорук. Захотелось подойти и крепко пожать ему руку, от всей души.
— Конечно, хочу, — сказал я. — Слова благодарности меценату, «Золотому ключику».
Он кивнул головой:
— Будем считать, что это уже и есть начало вашего окончательного ответа.
Он не переставал кривить губы, хотя то была уже не улыбка.
Он протянул мне руку и, показалось, что при этом излишне вывернул ладонь тыльной стороной вверх, как для поцелуя, поэтому мне пришлось подхватывать ее снизу и трясти с неправдоподобным усердием. Итак, я допущен к руке.
Домашние встретили меня у порога. Надо же, даже сын вышел встречать, оторвался от своего компьютера. Последнее время он подключился к Интернету и ушел в него, как мне кажется, не только с головой, но и с ногами. Жена и сын смотрели на меня с каким-то странным ожиданием. Я расшифровал толику тревожности в их взглядах по-своему (возможно, неправильно): всякий контакт с «Золотым ключиком» не мог не веять опасностью. От этой расшифровки засосало под ложечкой. Кто его знает, возможно, вот эти глаза самых близких мне людей и окажутся той упрекающей и предупреждающей картинкой из прошлого, которая будет стоять в будущем перед глазами? Но я отогнал чувства, призвав на помощь разум. В конце концов, сколько можно полагаться на подкорку? Пора взрослеть! Вывод показался мне не убедительным, но все же я успокоился и, когда наступила ночь, быстро и крепко заснул.
