Выбирая официальное логово Пана, я страховался? Наверное.
В приемной меня встретил, вернее «встретило» его секретарь. Мужчина с короткой, но вполне модельной стрижкой, — на месте, где традиционно сидит женщина. Человек средних лет, азиатского облика, худой, с жилистой шеей. Мне показалось, очки — простые стекла, не увеличивают и не удаляют. За линзами-обманками — неуловимые глаза, как фотовспышки фиксатора (в режиме «на всякий случай»): быстрые, короткие, якобы бесстрастные. Зная «охранительное» предназначение секретаря, я глянул на его ноги и руки, ожидая увидеть в ногах пружины, а в ладонях огонь. Но ничего не заметил. Нежная белая сорочка, черные строгие брюки, пистолет не спрятать.
Пан директор, восседая на директорском троне (рого-мейкер, ставший рого-носцем), на первый взгляд показался внушительным и даже грозным (мне нужно несколько минут, чтобы он стал потешным.) Крепкий, моложавый, голубоглазый, короткие черные волосы (только виски с проседью). На левой кисти руки характерный шрам, след от выжженной татуировки. (Сколько их еще под одеждой, уголовных меток?)
Я глядел на это чудо энергетической индустрии, и мои мысли, соответственно моменту, заработали на промышленной частоте, выдавая на-гора газетными, а то и плакатными слогами вполне человеческую боль и праведный гнев моих соратников по отрасли, которой отдал молодость. (Ну вот, начинается, как будто сел за клавиатуру, собравшись писать разгромную статью-заказуху.)
«…Я сразу отнес его к знакомой породе управленцев, пан-директоров и их замов, которые особенно стали востребованы в единой энергетике, когда беднягу потребовалось быстро и безжалостно раскромсать. Я называл их ёжиками (по характерным „уголовным“ стрижкам). Молодыми ёжиками в срочном порядке меняли старую гвардию руководителей — людей, выросших „с низов“, имевших эволюционные обязанности перед электростанцией, подстанцией — как перед чем-то родным, и человеческие долги перед действительно родном коллективом, плотью от плоти которого они являлись.
Разрушители даже внешне все походили друг на друга: короткие стрижки, крепкие шеи, решительные взгляды — никаких прошлых авторитетов, ценностей — технических или гуманитарных. От них требовалось одно — разделить единую систему, по-технически грубо, по-человечески беспощадно. Из одного акционерного монополиста — два десятка недорослей, живое тело каждого предприятия — нескольким хозяевам. Коллективы — расчленить, ненужные части без всяких сантиментов выкинуть за борт. Время показало, что с задачей они справились.
