Опять скрипнуло кресло, наверное, Иосиф закинул руки за голову.
— Солнечный день, красота, девчонки в коротких юбочках! Смех, открытые лица! В кафе зайдешь — что изволите? Не тот мир, какой я покинул, и не тот, что видел через СМИ. Короче, я дождался пенсии, решил все вопросы с израильской женой, то есть развелся, и…Вернулся… А что удивительного? Душа-то в питерском дворике… Купил дом в пригороде…
— Но ведь… — начала фразу Марина, но не закончила.
— А какая это гармония, какой рай, когда душа и тело в одном месте! — пробормотал Иосиф и, собрав силы, пропел: — А не пора ли нам ба-а-ай?
Поначалу я вдруг решил, что мне нужно придумать ей какое-то альтернативное имя, чтобы не окликать ее так же, как это делал Сергей. При том что к Сергею я ее не ревновал. Это просто была блажь из серии непрочувствованного: как бы «так должно быть».
— Как тебя звали в детстве, альтернатива твоему паспортному имени была?
— Бабушка называла Марой. По-абазински это солнце, вот. Мне это очень нравилось.
— По-абазински…
— Это случайность, абазинов в семье не было.
— Мара… Хорошо, Мара-солнце. Мне нравится.
— Ты рано радуешься, — проверещало «солнце», вскинув подбородок и прищурившись.
Ее звуки и мимика мной еще не изучены.
— Жизнь покажет… — я стараюсь выглядеть бесстрашным.
— Потому что, — перебила женщина, которая, кроме Марины, уже была и Марой, — потому что это солнечное слово означает еще кое-что, точнее, чёрте что. И марево, и призрак, и дух-морок, садящийся на грудь и вызывающий удушье, и богиню плодородия и одновременно смерти, и еще какую-то гадость…
Далее я узнал еще кое-какие толкования имени (вернее, детского прозвища) женщины, с которой потихонечку, тихой сапой, связывала меня судьба. Эти мистические величины отложились во мне не лучшими своими отрывками. Например, Мара, в славянской мифологии, — богиня болезней и смерти (мор), ее храм находился под землей. Оказывается, любое славянское погребение — это храм Мары. Дольмены… И даже такая вот на первый взгляд дикость: «…жрицей храма Мары являлась дева Мария».
— И французское «кошмар» тоже от моего корня! Не передумал?
Сжав губы, глянула, как выстрелила, — и опустила веки. Ждет ответа на главный вопрос, имя тут ни причем. А я-то думал, что это я наступаю. Но рыцарю обратной дороги нет: честь и гордость, плащ и шляпа, гитара и шпага… и прочая ерунда.
— Ерунда! — сказал я как можно беспечней. — Не имя красит человека.
Ещё бы зевнуть.
