– Что же ты, Мишечка мой, так долго думал? – вдруг заговорила девчонка Машкиным голосом и, сильно тряхнув головой, рассыпала по плечам волосы.
Вот я тупица. Да как же я её не узнал? Это же моя Машка.
– Милая моя, родная девочка, прости меня, бездарного и тупого путешественника. Не узнал, не узнал, не узнал…
– Ладно, не кори себя, – погладила меня Машка по голове, – приезжай скорее, я же жду тебя. Как ты долго добираешься…
– Да вот видишь, милая, – я раскинул в стороны руки, – то одно, то другое, ну никак быстрее не получается.
– Старайся, мой мальчик, старайся, я так переживаю.
Вдруг я заметил на палубе какой-то шевелящийся свёрток.
– Что это там у тебя? – испуганно спросила Маша.
Я бросился к пакету, разорвал его, и оттуда появился живой гусь. Вот это фокус. Вроде баба Фрося говорила, что он неживой. Как он тут оказался?
– Да это гусь! – объявил я. – Новогодний гостинец.
– Ты что, Миш, – удивилась Маша, – какой же это гусь? Ты что, лебедя от гуся не можешь отличить?
Гусь, то есть… теперь уже лебедь, недовольно вытянул шею, словно пытаясь ущипнуть меня за ногу, приблизился к Марии, та села на него верхом, и лебедь поднял её высоко в небо.
– Маша, Маша-а-а! – закричал я. – Вернись! Ма-а-ша-а-а!
В это самое время из трюма вылез Федя и громко рассмеялся:
– Эка прибило тебя, Миха. Ты чего орёшь-то? Куда ты там её выпроводил?
– Кого? – не понял я спросонок.
– Ну Машку свою. Что там тебе приснилось?
Наконец-то я сообразил, что это мой очередной сон.
– Улетела, – буркнул я, протирая глаза.
Из динамика раздался знакомый голос художника: «Дождь всегда вызывает у меня тревогу, как будто перед открытием тайны, предчувствия чего-то. Это чувство объяснить себе я никогда не мог. Что-то похожее на испуг, жалость к самому себе, в общем, то, что называют одиночеством. Я люблю в дождь сидеть в этом кафе. Потемневшие зеркала, в которых ничего не отражается, облупившаяся позолота на рамах, закопчённый потолок, не хватает только лампочки на пыльном шнуре, горящей вполнакала, и обгоревших спичек, приклеенных к потолку. И ещё раз я вдруг поймал себя на мысли, что я не помню, где я и кто я».
Проснувшись окончательно и заметив за бортом городские огни, я спросил:
– Дядь Федь, уже приехали?
– Практически да. Слушай, Миха, я тебя высажу у старого автовокзала. Там возьмёшь такси – и вперёд. Где твоя дева Мария живёт?
– Улица Добровольского…
– А-а, это микрорайон Северный. Здесь, кстати, не очень-то далеко. Вытащи свой диск, а то снова забудешь.
