— Прошу прощения, дорогая Фернанда! — со смехом воскликнул молодой человек. — Но клянусь честью, я и не подозревал, что за время моего отсутствия вы стали такой неприступной.
— Но кто бы мог подумать, что это вы, дорогой принц? — возразила Фернанда, протягивая вновь прибывшему руку, которую тот поцеловал с победоносным видом. — Вы велите доложить о себе, назвавшись просто-напросто Эженом. Поверьте, у меня столько знакомых Эженов…
— То, что вы спутали меня со всеми Эженами на земле, лестно для меня. Ах, простите, мой портрет! Окажите любезность: верните мне его.
— Стало быть, вы по-прежнему дорожите им? — спросила Фернанда с чарующим кокетством.
— По-прежнему, — ответил принц, придвигая скамеечку к кушетке.
— Корнелия, — сказала Фернанда, — пока его императорское высочество находится в моем доме, меня ни для кого нет.
Корнелия широко открыла глаза от удивления; до сих пор ей доводилось видеть принцев, приходивших к ее госпоже, но среди всех этих принцев мало кого торжественно величали высочеством, а тем более императорским.
И мадемуазель Корнелия удалилась без единого слова.
— Давно вы в Париже, мой дорогой Эжен? Ах, простите, ваше высочество, я продолжаю обращаться к вам, как прежде, словно вы все еще простой полковник консульской гвардии.
— И правильно делаете, моя прекрасная Фернанда. Продолжайте, прошу вас. Давно ли я приехал? Вчера, и первый мой визит был к вам, неблагодарная!
— Как? Вы приходили сюда?
— Нет, я не застал бы вас, потому что вы играли.
— Ах, верно!
— Я был в Комеди Франсез.
— В императорской ложе? Но я вас там не видела.
— Так вы смотрели туда, коварная! Меня там не было, зато был Понятовский.
— Вот как! Я его не заметила.
— О! Обманщица втройне! — воскликнул принц. — Нет, сударыня, нет, я был инкогнито в ложе бенуара.
— Один?
— Нет, вместе с вашим портретом.
— О, Боже мой! Как вы галантны! Но клянусь вам, я не верю ни единому вашему слову!
— А между тем это чистая правда.
— Тем хуже! Остается пожалеть, что вы приходили вчера.
— Почему же? Вы были очаровательной Заирой и восхитительной Роксоланой.
— Я была нехороша собой.
— Оставьте, напротив, вы были прелестны.
— Нет, я была не в настроении.
— Что, Понятовский слишком долго болтал со своей соседкой?
— Я была раздражена.
— Умер Дюрок?
— Я была печальна.
— Или разорился Мюрат?
— Кстати, о Мюрате, он ведь великий герцог, не так ли? И говорят, его стараются сделать вице-королем, как вас, или королем, как Жозефа, это правда?
