Может, не говори швед на повышенных тонах, они услышали бы тот звук раньше — словно кто-то вдалеке тянул по металлическим ступенькам шкаф, полный пустых бутылок. Мирский увидел свое лицо, идущее волнами и гротескно обезображенное, в зеркальной кривизне пузыря: тот отпочковался от мгновение назад гладкой и твердой, будто алмаз, стены. Сперва неспешно, мерзким движением паразита, двигающегося под кожей, пузырь пошел вверх, и вдруг…
— Ларс!
…выстрелил в биолога похожим на псевдоножку протуберанцем. Было это нападение или Карлссон случайно оказался у этого не-пойми-чего на дороге, для автоботов значения не имело — они отреагировали моментально.
Взрывающийся пузырь рыгнул пламенем, и если бы не сомкнувшийся вокруг Мирского кокон силовых полей, его испепеленные останки наверняка разлетелись бы по всей улочке.
Капитан рухнул на землю, не видя и не слыша ничего, кроме рева пожара: системы безопасности приняли меры, чтобы он не ослеп. Почти сразу он почувствовал, что бот подхватывает его и уносит вверх, за границы безумствующего вокруг огня.
На высоте двадцати метров взгляд и слух вернулись, и он увидел остальных, похоже без всякого ущерба здоровью эвакуированных из ада тем же способом, что и он сам.
Увидал он и трубы. Сотни, тысячи, целый лес пузатых труб. Однако уважение ко всем земным метафорам уже покинуло его. Он видел трубы, поскольку это подходило к втравленным в его мозг ассоциациям и к миру, создаваемым за кулисами разума. Хотя на самом деле никаких труб не было.
Он понятия не имел, на что смотрел.
* * *
Жара пришла на смену утреннему холодку, точно так же, как фрустрация сменила их предыдущий энтузиазм. Инцидент на «улочке» раздергал всем нервы. От города их отделяла та же — если не большая — дистанция, что и час назад. И настолько же далеко они оставались от понимания хоть чего-то, что здесь происходило. Контакт с обитателями — хотя бы зрительный — им еще не удалось установить. И ко всему еще жара. Физически, благодаря климатизованным комбинезонам, выдержать было легко. Но их дух будто сильнее плавился в горячем, неподвижном и липком воздухе.
Единственная свободная дорога оказалась недоступна. Но не потому, что их посчитали чужаками. Даже нападение стало бы доказательством того, что они замечены. Но нападением это не было, а Карлссон был целью для осмысленной попытки убийства не более человека, в которого попало упавшее яблоко. Пузырь тот был одним из многих, которые за несколько минут наполнили «улочку» системой арок. Где-то простых, как воздушные трубопроводы, в других местах разветвленных и перепутанных друг с другом.
