Козлами папаша Куртен назвал живую изгородь, отделявшую его поле от соседского.
Он засунул ружье, прикрыв его листвой и расправив колючие ветки ежевики и терновника так, чтобы скрыть от глаз прохожих, а заодно предохранить от дождя и сырости — двух опасностей, которые не страшат настоящего браконьера до тех пор, пока у него не перевелись свечные огарки и тряпки.
— Куртен, — начал Мишель, стараясь казаться как можно безразличнее, — вы знали, что маркиз де Суде был женат?
— Ей-Богу, нет, не знал, — ответил крестьянин.
Добродушный вид крестьянина ввел в заблуждение юношу.
— И что у него есть две дочери? — продолжал он.
Куртен, все еще возившийся с ружьем и заканчивавший переплетать непослушные побеги ежевики, живо обернулся и устремил на молодого человека такой пытливый взор, что тот, хотя вопрос и был вызван простым любопытством, вспыхнул до корней волос.
— Выходит, вы встретили Волчиц? — спросил Куртен. — В самом деле, я слышал рог старого шуана.
— Кого вы называете Волчицами, Куртен? — спросил Мишель.
— Я называю Волчицами незаконных дочерей маркиза, кого же еще?
— Этих двух девушек вы называете Волчицами?
— Черт возьми, да у нас тут все их так называют. Но вам-то невдомек, раз вы приехали из Парижа.
Грубость, с какой метр Куртен высказался о девушках, привела робкого молодого человека в такое замешательство, что он, сам не зная почему, решил солгать.
— Нет, я их не встретил, — сказал он.
Куртен что-то заподозрил, услышав ответ молодого человека.
— Тем хуже для вас, — заметил он, — ведь это две хорошенькие стройные девицы: и на вид хороши, и подцепить их приятно.
Затем он взглянул на Мишеля, как обычно помаргивая глазами.
— Говорят, они чересчур смешливы, — продолжал он, — да ведь девчонкам так и положено, верно, господин Мишель?
Не понимая причины, молодой человек почувствовал, что сердце его больно сжалось, когда этот грубый крестьянин с оскорбительным добродушием отозвался о двух очаровательных амазонках, с которыми он расстался, полный восхищения и глубокой благодарности.
Огорчение молодого человека отразилось на его лице.
Теперь Куртен уже не сомневался, что Мишель встретился с Волчицами, как он их называл, а оттого, что молодой человек это отрицал, результат встречи представился ему гораздо более серьезным, чем был на самом деле.
Не вызывало сомнения, что маркиз де Суде только что побывал в окрестностях Ла-Ложери, и казалось вполне вероятным, что Мишель видел Мари и Берту — на охоте отец редко обходился без них; возможно, юноша не только виделся, но и говорил с ними. А согласно мнению, сложившемуся у местных жителей о сестрах Суде, беседа с ними не могла стать ничем иным, кроме как началом любовной интрижки.
