Той порой по всему королевству, по всем корчмам, постоялым дворам поползли слухи, разговоры, бабьи наговоры, что, мол, такая история с королевой приключилась — вся кругом начисто золотом обросла, одне пятки мясные наружу торчат. Известно, не бывает поля без ржи, слуха без лжи. Сидел в одной такой корчме проходящий солдат 18-го пехотного Вологодского полка, первой роты барабанщик. Домой на побывку шел, приустал, каблучки посбил, в корчму зашел винцом поразвлечься.
Услыхал такое, думает: солдат в сказках всегда высоких особ вызволяет, большое награждение ему за то идет. А тут не сказка, случай сурьезный. Неужто я на самом деле сдрефлю, супротив лекарей способа не сыщу?
Поднял его винный хмель винтом, на лавку поставил. Обтер солдат усы, гаркнул:
— Смирно, черти! Равнение на меня… О чем галдеж-то? Ведите меня сей секунд к коменданту: нам золото с любого места свести, что чирий снять. Фамилия Дундуков. Ведите!
* * *
Взяли солдата под теплые мышки, поволокли. А у него, чем ближе к дворцу, тем грузнее сапоги передвигаются, в себя приходить стал, струсил. Однако идет. Куда ж денешься?
Доставили его по команде до самого короля.
— Ты, солдат Дундуков, похвалялся?
— Был грех, Ваше Королевское Величество!
— Можешь?
— Похвальба на лучиновых ножках. Постараюсь, что Бог даст.
— Смотри. Оправишь королеву, век свой будешь двойную говяжью порцию есть. Не потрафишь, — разговор короткий. Ступай.
Солдат глазом не сморгнул, налево — кругом щелкнул. Ать-два. Все равно погибать так с треском… Вытребовал себе обмундирование первого срока и подпрапорщицкие сапоги на ранту, чтобы к королеве не холуем являться. В бане яичным мыльцем помылся, волос дорожный сбрил. В опочивальню его свели, а уж вечер в окно хмурится.
Спит королева, умильно дышит. Вокруг постельные девушки стоят, руками подпершись, жалостливо на солдата смотрят. Понимают, вишь, что зря человек влип.
Ну видит солдат — дело не так плохо: вся королева в своем виде, одни пятки золотые… Зря в корчме набрехали. Повеселел. Всех девушек отослал, одну Дуню, самую из себя разлапушку, оставил.
— Что-ж, Дуняш, как по-вашему такое случилось?
— Бог знает. Может она переела? Кровь золотом свернулась, в ножки ей бросилась…
— Тэк-с. А что оне вчера кушать изволили?
— Гурьевскую кашку. Вон тарелочка ихняя на столике стоит. Ободок бирюзовый.
Повертел солдат тарелочку, — чисто. Будто кот языком облизал. Не королева ж лизала.
— Кот тут прошедшую ночь околачивался?
