– У меня нет никакого личного мнения, – сказал Баклунд.
Когда они выходили, он сидел за столом и читал протокол. Взгляд у него был упрямый и решительный.
– О Боже! – воскликнул Колльберг в лифте.
У Бенгта Иёнсона был одноэтажный домик с открытой верандой и палисадником. Калитка была открыта, на дорожке сидел на корточках у детского велосипеда светловолосый загорелый мужчина. Руки у него были испачканы маслом, он пытался надеть на колесо соскочившую цепь. Рядом с ним стоял мальчуган лет пяти с гаечным ключом в руке и с интересом наблюдал за тем, что он делает.
Когда Колльберг и Мартин Бек вошли в открытую калитку, мужчина встал и вытер руки о штанины брюк. Ему было около тридцати, он был в клетчатой рубашке, грязных брюках цвета хаки и деревянных башмаках.
– Бенгт Йёнсон? – спросил Колльберг.
– Да, это я.
Он недоверчиво смотрел на них.
– Мы из стокгольмской криминальной полиции, – сказал Мартин Бек. – Мы пришли, чтобы попросить вас предоставить нам кое-какую информацию об одном вашем друге, Альфе Матссоне.
– Друге, – покачал головой блондин. – Я бы этого не сказал. Вас интересует то, что произошло здесь зимой? Я думал, что об этом уже давно забыли и сдали дело в архив.
– Да, конечно. Дело закрыто, и никто уже не будет им заниматься. Нас интересует в этой истории не ваша роль, а роль Альфа Матссона, – сказал Мартин Бек.
– Я читал в газете, что он исчез, – сказал Бенгт Йёнсон. – Что он вроде бы состоял в какой-то шайке контрабандистов и ввозил сюда наркотики. Я не знал, что он употребляет наркотики.
– Он не употреблял их. Он продавал их.
– Тьфу! – сказал Бенгт Йёнсон. – Что вы хотите сказать? Об этих наркотиках мне ничего не известно.
– Вы могли бы нам помочь, чтобы мы составили о нем более ясное представление, – сказал Мартин Бек.
– Что вы хотите знать? – спросил блондин.
– Все, что вы знаете об Альфе Матссоне, – объяснил Колльберг.
– Мне известно немного, – сказал Йёнсон. – Я не знал о нем почти ничего, хотя был знаком с ним три года. Вплоть до этой драки я видел его всего пару раз. Я тоже журналист, и мы, как правило, встречались, когда где-нибудь делали одинаковую работу.
– Вы могли бы сказать, что, собственно, произошло зимой? – спросил Мартин Бек.
– Давайте присядем, – сказал Йёнсон и пошел на веранду.
Мартин Бек с Колльбергом последовали за ним. На веранде стоял столик и четыре плетеных стула. Мартин Бек сел и предложил Йёнсону сигарету. Колльберг несколько секунд подозрительно смотрел на свой стул и потом осторожно сел. Стул под его весом тревожно заскрипел.
