— Ну, что хорошего скажете, мой дорогой господин Бемрод? — спросил он.
— Скажу, мой досточтимый хозяин, что проповедь моя готова.
— И вы довольны? — поинтересовался он.
— Что за вопрос?! — откликнулся я с моим обычным чистосердечием. — Я считаю эту проповедь шедевром.
— Гм-гм, — только и произнес мой хозяин.
— Вы что, сомневаетесь? — бросил я высокомерно.
— Мой дорогой господин Бемрод, — ответил почтенный человек, — не знаю, бывают ли проповеди, похожие на кастрюли, и медники, похожие на проповедников, но мне постоянно встречались плохие работники, вполне довольные делом своих рук, в то время как мастера, настоящие мастера всегда ждут, чтобы похвала знатоков убедила их в достоинстве собственных творений.
— Ну что же, — согласился я, — ради этого-то я и спустился к вам, мой досточтимый хозяин, и теперь прошу вас высказать ваше мнение; я хочу прочесть вам мою проповедь, и, прослушав ее, вы скажете мне искренно, что о ней думаете.
— Вы оказываете мне слишком высокую честь, предлагая мне выступить в роли судьи (с этими словами мой хозяин приподнял шляпу). Спросите меня, из хорошей или плохой меди сделан котел, хорошо или плохо вылужена кастрюля, я отвечу вам смело и уверенно, поскольку тут я в своей стихии, но что касается проповеди, то каким бы ни было мое впечатление, хорошим или плохим, я не смогу даже сделать попытку обосновать свое мнение.
— В любом случае это будет суждение умного человека, мой досточтимый хозяин, и я прекрасно вижу, что вы знаете забавную историю об Апеллесе и башмачнике.
— Вы ошибаетесь, господин Бемрод, — просто ответил медник, — я ее не знаю.
— В таком случае я расскажу вам эту историю; она послужит отличным предисловием к моей проповеди, только вы предположите, что я — Апеллес, а вы — башмачник.
— Я предположу все, что вам заблагорассудится, господин Бемрод… Итак, ваша история.
Затем с восхищением, вызвавшим у меня признательность, он добавил:
— Ей-Богу, всякий раз после беседы с вами, дорогой господин Бемрод, я спрашиваю себя, откуда вам известно все то, что вы знаете?
Я с довольным видом улыбнулся и слегка поклонился, словно ловя на лету похвалу, сорвавшуюся с уст моего хозяина.
— Апеллес, — начал я, — был знаменитым художником родом из Коса, Эфеса или Колофона; его биографы, так же как и биографы великого Гомера, не пришли к единому мнению о месте его рождения. Известно только то, что Апеллес творил за триста тридцать два года до Рождества Христова.
